…В этом спектакле белый цвет – лейтмотив, сияние, фон, образующий и диктующий форму. Сияние белого льётся со сцены в душу. Перед нами «диюр муган», общежитие для пожилых людей. Место особое. Вроде бы людям хорошо живётся — вот сквозь белое проступают слова «прачечная», «столовая», «кабинет медсестёр». Белизна, чистота, порядок. Но за витриной, за кажущимся райским жилищем — печаль. Это место, где иссякает, уходит настоящая, деятельная жизнь. Стихает музыка…
Инна ШЕЙХАТОВИЧ
Фото: Эстер Эпштейн
В программке нового спектакля театра «Хан» значится, что это «грустная комедия». И что спектакль поставлен по фильму, который сняли в 2014 году Таль Гранит и Шарон Маймон. Авторы сценической адаптации Шломит Арнон и Йоав Бар-Лев. Режиссёром выступил художественный руководитель «Хана» Уди Бен-Моше. Спектакль назван так же, как и фильм: «Хорошая смерть».
Мне следовало бы начать с вопроса, который театроведы и театральные критики прежде всего задают в своих статьях о премьерах: зачем, для чего это поставлено? При этом сразу скажу: я уверена в том, что спектакль будет хорошо продаваться, его увидят зрители в разных городах нашей страны. В нём присутствуют понятные, близкие многим людям простые, драматические и трогательные ситуации. И есть в этом спектакле два своеобразно отражённых полюса, две главные темы всего искусства — любовь и смерть.
Недавно, перечитывая сборник нежнейших и кристально-человечных новелл итальянца Дино Буццати, я увидела фразу в тексте: «Смерть – самое важное дело в жизни». Цинично, жестоко? Но, как мне представляется, и справедливо. Шломит Арнон и Йоав Бар-Лев в версии для театра будто сконцентрировали самую поэтичную, романтическую интонацию событий. А режиссер Уди Бен-Моше дал возможность актерам и залу спокойно, без эвфемизмов, сдержанно и вдумчиво поговорить о том, о чём в обществе не принято говорить. О финале всего – планов, эмоций, забот. О смерти.
Можно возразить, что существует вера в загробную жизнь, во всякие иные миры, куда переносятся души умерших, или в перерождение душ. Но в любом случае, даже если существует какой-то другой, не известный людям грядущий сценарий – это уже не будет наш мир, наш свет, наша версия жизни. И там не будет нашего театра…
Люди прожили вдвоём долгие годы, прошли трудными и радостными жизненными дорогами, видели и радости, и печали, и сохранили при этом тот духовный огонёк, который принято называть любовью. Но вот один из двоих тяжело заболел. Он мучается, ничто его не радует, и никто не в силах вернуть ему молодость и бодрость. И тогда и он сам, и его спутник — самый близкий на этом корабле жизни человек, — задумываются: хорошо бы уйти из этого жестокого мира легко, без страданий и боли. И даже название для такого решения есть – эвтаназия. «Хорошая смерть». Греки это слово придумали, Философ Фрэнсис Бэкон подхватил идею и обосновал её. «Уйти без мучений». Это ли не потаённая мечта всех страдающих и обречённых на гибель?
И израильский фильм «Хорошая смерть», и спектакль иерусалимского театра «Хан» повествуют об этой сложной, отчасти табуированной в современном обществе теме спокойно, с добрым юмором, легко, и даже временами с озорными интонациями. Именно уважительное отношение к собеседникам и необидный юмор придают спектаклю Уди Бен-Моше легитимацию, расставляют верные акценты в потоке простеньких по драматургическому уровню сцен.
Мне показалось, что спектакль получился лучше того текстового материала, по которому он поставлен. Актёры выглядели намного интереснее тех персонажей, которые им достались по роли. В ярком белом свете, под звуки меланхоличного, мягкого, завораживающего рояля тревожатся и любят, шутят и куролесят, проживают свои дни обитатели этого — не самого весёлого — общежития. Они забавные и серьёзные, искренние и непростые, и у каждого своя собственная драма. А объединяет их трепет перед грядущим; осознание приближения финала жизненного спектакля.
Йехезкиель (актёр Эрез Шафрир) – талантливый инженер. Он играет со своим тяжко страдающим приятелем Максом, пытается поддержать его. Для этого он транслирует в палату приятеля голос, как будто глас Бога¸ который утверждает, что Максу нужно быть сильным, держаться стойко и проходить все лечебные процедуры. Жена Макса, Ализа (актриса Флоренс Блох), не может смотреть спокойно на мучения мужа. И она просит Йехезкиеля о помощи. Йехезкиель вместе с Рафи (актёр Йосси Эйни) осуществляют акт милосердия…
Страшновато? Не очень законно? Спорно с позиций морали? Именно эта самодеятельная процедура убийства-эвтаназии открывает целую серию «хороших» смертей в общежитии, провоцирует поток диалогов о смерти, долге любящих, об этике и смысле жизни. К месту или не к месту выявится, что Рафи и доктор Рон партнёры, они любят друг друга, но скрывают свою связь. Оба немолоды, оба стоят почти у последней черты. И они счастливы, потому что любовь — единственное оправдание жизни, единственная неоспоримая истина. На мой, разумеется, взгляд…
Плачет-ворожит рояль. И прекрасные актёры «Хана» убеждают зрителей в том, что на этом свете, в земной человеческой драме много прекрасного и важного. И это всё — несмотря на отдельно встречающиеся проявления маразма — неплохо придумано. Друзья-соседи грустят вместе и шутят, танцуют буги-вуги под давнюю песню дуэта «Bakkаra». Свободные, страстные, живые маленькие люди (они же подлинные великаны духа), в венках, наподобие римских цезарей, азартно пляшут перед лицом смерти – и транслируют свою энергию, свой оптимизм в зрительный зал.
Актёры «Хана» — талантливый и гармоничный ансамбль, чудесное объединение творческих людей. Эрез Шафрир, Илан Хазан, Нир Рон мастерски передают самые тонкие чувства, самые деликатные оттенки настроений. Флоренс Блох женственна, точна, бесконечно искренна. Арье Чернер монолитно-правдив, элегантно-щедр в красках своего персонажа Дубека, любящего и преданного мужа. А Ирит Паштан воплощает богатейший спектр эмоциональных проявлений, от волевой цельности в стремлении поступать правильно, до трагичного смирения и светлой величественной нежности прощания. Режиссёр Уди Бен-Моше проявил в этой работе художественную смелость, оригинальность и выдумку. Спектакль выдержан в органичной стилистике зрелого мастера, который не стремится эпатировать публику и демонстрировать себя.
Успех спектакля по праву должны разделить с режиссёром замечательный композитор Йосеф Барданашвили и сценограф Александр Лисянский. Наличие прекрасной и вдохновенно выстроенной цветовой гаммы работает на общую идею спектакля, на движение мысли, и создаёт особую атмосферу. А музыка Йосефа Барданашвили врачует душу, призывает свет и украшает зрелище. Волшебная, почти благоговейная, мистическая красота сцены воздействует на зрителей глубоко и мощно.
Художник по костюмам Светлана Брегер придумапа совершенно прекрасные одеяния для всех героев этой белой лирической саги. Вроде ничего особенного – а так точно, красиво, с большим вкусом, пастельными тонами намечены акценты, ситуации, характеры. Возник новый спектакль. Это произошло в сердце мира — в Иерусалиме. «Хорошая смерть» — подлинная ода во славу жизни. Именно так спектакль и смотрится, и воспринимается. Два ангела стоят за спинами людей — ангел смерти и ангел любви. Ангел любви — сильнее, и все мы всегда под его незримой охраной.
В зарослях подсолнухов | ИСРАГЕО
