Каждый, кто знаком с израильским театром "Гешер" время от времени задает себе вопрос — нет, не тот, не из заголовка "Кто первый выдумал эту заграницу?" — это-таки цитата из Шолом-Алейхема, а другой: как ухитряется ведущий актер театра Саша Демидов оставаться таким молодым, подтянутым и почти не меняющимся с годами? Только мастерства прибавляется, да пожалуй морщинок мудрости вокруг глаз, и иногда мелькнет тень усталости — и тут же исчезнет
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Нона КОВЛЕР
Вот и в последнем, поставленном совсем недавно спектакле “Лето в Мариенбаде” ("Мариенбад") по Шолом-Алейхему, Демидов в своем амплуа — герой-любовник. При виде потенциальной “жертвы” загорается взгляд, меняется осанка, появляются бархатные нотки в голосе — ну просто хищник, выслеживающий добычу. И вместе с тем уже ощущается как его герой Меир Марьямчик лихорадочно пытается удержать ускользающую молодость — Демидов не боится показать его иногда смешным, даже немного жалким.
То ли дело новая генерация — самовлюбленный, циничный дантист из Кишинева — замечательно представленный Генри Давидом, ему ничто не помешает взять своё — лестью ли, хитростью ли или даже обманом.
Красавец из Кишинева заставил биться сердце даже умудренной жизнью мадам Перлы Ямайчихи! С какой страстной искренностью она признается со сцены, что этот жених ей оооооочень нравится! Да и как не поверить — ведь актриса Лилиан Рут (Лилия Хейловская) — родная мама новой израильской звезды — Генри Давида.
Весь актерский состав этого комедийного спектакля справился с трудной задачей сыграть Шолом-Алейхема, с его непревзойденным смехом сквозь слезы над самим собой.
С самого раннего детства, когда я только начинала читать детские рассказы про мальчика Мотла, запомнилась мне парадоксальная фраза “Мне хорошо, я сирота”. С тех пор символ идишкайта, олицетворение всего наследия местечковой культуры польско-литовско-украинского еврейства я вижу как улыбку сквозь слезы в детских глазах.
Шолом-Алейхем может быть уморительно-смешным, и все чаще у зрителей на глазах слёзы — но только ли от смеха? Вот и в “Мариенбаде” — казалось бы такие водевильные страсти, наивные потуги на “европейскость” среди еврейского “бонтонного” среднего класса. Доведенные до гротеска, но оттого не менее трогательные страдания еврейского Отелло, ревнивого мужа в исполнении Дорона Тавори.
Он прекрасно сочетает почти шекспировские страсти с комическими ужимками — “старый муж, грозный муж” в конце-концов остается типичным еврейским подкаблучником.
Молодая актриса Рони Эйнав удивительно естественно играет такую капризно-наивную дамочку, привыкшую к исполнению своей любой прихоти.
Вспомнив о Шекспире, сидя в зале, я не могла не подумать о грядущей премьере в Гешере — настоящей великой шекспировской трагедии “Король Лир”. С нетерпением жду, как Дорон Тавори будет трактовать эту роль — предел мечтаний каждого театрального актера.
А пока что здесь, в курортном Мариенбаде другой герой — Вельвель Ямайкер, неудачливый отец трех засидевшихся девиц на выданье, совсем даже наоборот не разделяет судьбы Короля Лира, преданного своими дочерьми. Он еще полон надежд, что его носатые красотки найдут свое счастье и слезут наконец с папиной шеи.
Великолепен Александр Сендерович в роли свата Свирского. Каждый персонаж запоминается — нет ни одной проходной роли, даже у тех, кто не произносит ни слова. Выразительная сценография и музыка дополняют необходимые штрихи к атмосфере происходящего. Восхитительная путаница, очаровательная легкость.
Никакой драмы не происходит — несмотря на стенания в письмах и телеграммах наших героев. Светопреставление! Если женатые евреи, отцы семейств, могут по нынешним страшным временам заниматься такими пустяками, бегать за чужими женами, так ведь и в самом деле, как ты говоришь, жизнь в опасности! Гвалт, боже мой! Кто первый выдумал эту заграницу? Разве не лучше было бы ей провалиться, как Койрах, или сгореть, подобно Содому, до того, как я услышал о загранице?
Но почему в результате всего этого куртуазно-местечкового столпотворения становится так грустно? Амир Вольф, режиссер спектакля, смог передать и второй план, скрытый смысл — по крайней мере, так показалось лично мне.
То, что я интуитивно подсознательно ощущала во время всего спектакля, вдруг вырвалось наружу в последней фразе диктора “за кадром” — не помню дословно, но смысл таков, что все эти люди — со своими наивными и порой смешными страстями, неудачливые невесты и кокетливые женушки, успешные карьеристы, врачи, адвокаты, сваты и артисты — вот они были, и нет их, все исчезли навсегда. Вспомнились и погромы Гражданской, и печи Второй Мировой…
Сам Шолом Алейхем мог бы сказать о себе: “какое счастье, что я не дожил” … до тех дней, которые по праву могли называться “Светопреставлением и страшными временами”
В нестареющем Саше Демидове, даже в роли ловеласа — я вижу повзрослевшего мальчика Мотла — “что бы ни случилось, могло ведь быть и хуже?”. “Мне хорошо, я сирота…”
7 апреля в театре отмечали 60-летие Саши (Исраэля) Демидова.
Хочу пожелать замечательному актеру, “земную жизнь прошедшему до половины”, такой же плодотворной актерской судьбы до 120!
А мы будем ждать новых премьер!
Билеты на спектакль "Мариенбад" — в кассе "Браво"
