История одного человека-самовара и его жены
Владимир ФЁДОРОВ
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Владимир Анатольевич Фёдоров — известный актёр, физик-ядерщик, поэт и прозаик, один из немногих в нынешней России, кого можно назвать человеком совести.
Родился он 19 февраля 1939 г. в Москве. В 1964 году окончил Московский инженерно-физический институт и поступил на работу в Институт биофизики Минздрава СССР. Автор более 50 научных трудов и изобретений. Многие его работы переведены на английский язык. Был студентом И.В.Курчатова.
На экране появился в возрасте 32 лет — тогда кинорежиссёр Александр Птушко пригласил молодого учёного на роль злодея Черномора в фильм-сказку «Руслан и Людмила». Благодаря своему росту снимался в ролях разнообразных карликов. Самая известная киноработа кроме Черномора — злодей Туранчокс из фантастического фильма «Через тернии к звёздам» Ричарда Викторова (1980 г).
В конце 1980-х годов Владимир Фёдоров вышел на профессиональную сцену — играл в спектаклях театра им. Е. Вахтангова. Яркий, острохарактерный актёр, обладающий специфической внешностью. С 1993 года — актёр театра «У Никитских ворот».
Владимир Фёдоров и его верная Вера:
Творческим псевдонимом он избрал имя антигероя пушкинской поэмы. На самом же деле Владимир Анатольевич, несмотря на солидный возраст величающий себя Володей, человек необычайно большого сердца и благородства. А талант его печален, даже горек. Почему? Многое станет понятно из его предисловия к рассказу о людях-самоварах, инвалидах Великой Отечественной, сосланных сталинскими сатрапами на остров Валаам — дабы своим видом они не портили настроение генералиссимуса и его подданных.
АВТОРСКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К РАССКАЗУ
Валаам… Бесконечная трагедия фронтовиков-героев — тяжёлых инвалидов, уничтоженных по приказу бездушных чиновников…
Валаам… Это гигантское горе огромного числа людей, беззаветно отдавших себя на благо великой победы…. Они вернулись с полей битв тяжелейшими инвалидами и заслуживали к себе самое доброе и заботливое отношение. Вместо этого высокие швондеры решили их просто всех уничтожить, чтобы ничем они не напоминали живые ужасы войны и многого другого…
Признаюсь, я сам себя по жизни иногда чувствовал человеком-самоваром. У меня с рождения руки и ноги оказались вдвое короче обычного и мой рост составляет примерно 130 см. Я — карлик, многое не могу и не мог… Достать, например, выключатель света, телефон-автомат и т.д. привык приспосабливаться. После средней школы поступил и окончил МИФИ и стал, пожалуй, самым маленьким ядерным физиком. Стал актёром театра и кино. Женился. Родил двух сыновей, которых убили… И многое чего ещё… Пишу стихи и тексты. Постоянно что-то изобретаю. Одним словом, выжил и живу с любимой женой.
А сколько же было талантов, знаний и умений у всех убитых "самоваров"… Вот я и не выдержал и, было время, стал писать фантастическую повесть "Само — собой" о героической жене одного из "самоваров" и её личном подвиге по спасению своего любимого мужа из валаамских жестоких и бездушных застенков. Писал, писал и, признаюсь, не дописал. Сил не хватило и времени. Болезнь меня ждала со своими возможностями. Единственное, на что меня хватило, это написать микрофантазию "Белый карлик", которую и предлагаю вашему вниманию.
Художник Геннадий Добров не раз общался с людьми-самоварами и рисовал их, оставив живые свидетельства ушедшего в прошлое кошмара:
БЕЛЫЙ КАРЛИК. TAKE TWO
Война закончилась, а от мужа так и не было вестей. И вот, наконец, сегодня Надя увидит его. До войны он был актёром, в их театре — её партнёр. Она ещё ничего не знает о нём, не знает, что война сделала его инвалидом-самоваром. Как давно не было от него вестей, не писал, не решался. В последний момент не выдержал и объявился, решив всё-таки предстать перед ней таким, каким Надежда и представить не могла, измученная бесконечными ожиданиями, давно потеряв всякую надежду на его возвращение. Часто, оставаясь в одиночестве, Надя так любила придаваться воображаемому танцу, их любимому танго, с которого и началась их история. Как же её муж хорошо танцевал. Стоило ей чуть прикрыть глаза, как Надежда тут же оказывалась рядом с ним, во власти его чувственного неутомимого тела, растворённого в музыке…
* * *
Тускло горит свеча. Тихо-тихо откуда-то из глубины звучит любимая мелодия. Вот и сейчас, включившись в воображаемый танец, Надя как бы не замечает, как из темноты на середину комнаты медленно в нерешительности въезжает, чуть поскрипывая, самодельная инвалидная деревянная коляска на шарикоподшипниках. На ней — её муж в выцветшей гимнастёрке, с медалькой "За Отвагу", в пилотке и тощим рюкзачком за спиной. Ничего не понимая, его как бы даже не видит, не хочет видеть его, вот такого. Она не готова. Нет! Не может его таким принять. Она — тоже инвалид, той же войны. Душа её изранена, сил нет, уже совсем не осталось…
Музыка начинает звучать тише. Он приподнимается на коляске, сходит с неё.
— А ты ничуть не изменилась…
Его такой знакомый баритон остриём бритвы снимает с неё путы. Надежда бросается ему навстречу. Он же пытается привстать… И тут она отчётливо видит, её муж — карлик, такая собака-такса, с короткими лапками. Война превратила красавца, её мужа, в человекоподобную таксу, карлика. В ужасе Надежда отпрянула. Возникла пауза…
— Да, вот такой себе карлик-солдатик получился. Прости, не бритый… не надо было мне… — запнулся он и замер.
И снова его баритон ворвался в распахнутую дверь её памяти. А тут ещё эти запахи, целая симфония их обрушилась на неё. Она, не выдерживая, бросается к нему, обнимая и прижимая к себе, с силой втягивая воздух, стараясь ничего не оставить, не пропустить. Сама она уже ничего не понимала… Только память. Изголодавшиеся нос, губы… были ненасытны и требовали ещё большего. Тело, у него своя память… Они были отдельно… и вместе одновремённо. Надежда заметила, что танец её как бы продолжается. Да она и не прекращала его, судорожно улавливая в себе далёкое эхо таких знакомых вибраций тела родного человека… Наступил момент их полного соединения в танце и его кульминации… Как давно Надя не испытывала такого сильного расслабления… Как же она расцвела в нём.
Счастливая, она просыпается. Стучат в дверь.
— Да, да… Извините…
Рука протягивает ей конверт.
— Похоронка.
Всё вокруг начинает плыть, одеваясь в радугу…
— Это я виновата! Я не приняла его такого…
Свет постепенно гаснет. Она начинает причитать, вплетая свои слова в знакомую музыку танго. На стенах комнаты в её воображении стали силуэтами проецироваться его фотографии из семейного альбома. Они начинают двигаться в танце под звуки знакомой музыки, вовлекая её в любимый ими танец. Танец её и его теней… Неожиданно Надежда как бы спотыкается, вспыхивает яркий свет. Тени уходят. Она в чёрном. Музыка стихает.
Лёгкий стук в дверь. Она безразлично:
— Кто там?
Слышится знакомый баритон:
— Это я.
В дверях под звуки любимого танго появляется карлик из её сна, улыбаясь ей, слегка пританцовывает. Весь в ослепительно белом, практически сливаясь с белой стеной. Она же, вся в чёрном, силуэтом подходит к нему:
— Потанцуем?
Музыка становится громче. Они танцуют. Он пытается ей что-то сказать. Но она его не слышит, с чувственной силой прижимая к себе рукой его голову. Она хочет, чтобы карлик слышал то, что Надя смогла только что услышать в себе, глубоко-глубоко внутри. Когда музыка стихает, карлик говорит, что произошла ошибка по его вине. Её муж жив и скоро Надежда его увидет.
На мгновение замерев, как саморазрушающаяся скульптура, мандула, она начинает медленно скользить, спадая, по нему вниз, пока не оказывается перед ним на коленях. Лица их сравнялись. Теперь можно подробно рассмотреть его. Смотрит… Руками обвивает шею. Сильно прижимается щекой. Снова смотрит. Не доверяя своим глазам, пытается рукой, сначала одной, потом другой, руками прочитать рельеф его лица.
— Я узнаю… Узнала тебя… Я буду ждать…
Белый карлик улыбнулся и ничего не сказал.
Танец продолжается. Белый карлик осторожно, как бы боясь потревожить спящую, продолжая танец, высвобождается из её объятий, незаметно растворяясь в белом, исчезает. Надежда продолжает танцевать, постепенно поднимаясь с колен, хамелеонно линяет, оставляя своё чёрное внешнее, до ослепительно белого, обнажённо-телесного, так в нём и растворяясь.
Раздаётся звонок в дверь…
Постепенно гаснет свет…
Тихо звучит музыка Танго…
Занавес или титры.
Первая публикация: Проза.ру.
