Посмертная прогулка по Вечному городу
Своих похорон Елена Абрамовна почти не видела. Обычай хоронить сразу же в день смерти не позволял опомниться ни близким родственникам, ни самому новопреставленному. Как наступила смерть и даже отчего, она не помнила, но это ее не интересовало. Интересно было чувство полной свободы: ничего не болит, никто не ожидает и нет никаких препятствий. На шиве* она появилась пару раз — сын был небрит и всклокочен, у дочки мигрень… И то, и другое соответствовало обычаю, но видеть это было неприятно.
Она заглянула еще разок в последний день — послушала болтовню соседок и сотрудников — все говорили, что Елена Абрамовна была прекрасным человеком и замечательным инженером. Племянник, жевавший бутерброд, машинально стряхнул крошки с бороды и сказал:
"Она была умницей".
Остальные вежливо согласились.
Лена побродила по дому, мимолетно пожалела детей, которым надо будет освободить квартиру от ее вещей — выбросить тысячи книг и десятки альбомов старых фотографий. Она уже и сама не помнила, кто эти худосочные мальчики и полногрудые дамы с накрашенными губами, которые заполняли альбомы, доставшиеся от родителей. А теперь-то и ее собственному детству не осталось свидетелей.
"Сожгут, наверное — не в мусор же выбрасывать", — сочувственно подумала она.
Сочувствие далось с трудом. В новом ее свободном состоянии мир живых оказался нечетким, размытым и не интересным, как не интересна студенту парковая уточка, на которой он так любил качаться в три года. Однако плач годовалой внучки привлек ее внимание. Она взглянула через стену и с негодованием, даже с яростью увидела двух небольших чертиков, которые наскакивали на девочку, теребили, щипали и дергали за волосы. Елена Абрамовна схватила обоих за шкирки и встряхнула так, что они завизжали от боли и ужаса. С неожиданной для себя властностью она приказала:
"Ребенка не трогать! Охрану к ней! Еще раз увижу — уничтожу!"
Чертик, что поменьше, не смел пикнуть. Висел в ее руке, зажмурившись. Тот, что побольше, лепетал:
"Мы не знали… никогда… и другим скажу…"
Она разжала пальцы и они мгновенно исчезли.
Теперь надо было научиться распознавать свои желания. Вся жизнь ушла на то, чтобы затушевывать и игнорировать их, оставляя из сотен два-три доступных. Сосредоточившись, она поняла, что хочет в Рим. На форум, в Храм Весты. Чуть поблуждав между несколькими центрами притяжения, она оказалась на ступеньках у входа. Лена, конечно, видела развалины. Те, у которых есть пять чувств, могут их пощупать, если пройдут за цепочку, ограждавшую памятник. Но еще яснее видела недостающие колонны, круглую мраморную стену и великолепный фриз.
Лена медленно взошла по белым ступеням. Внутри в очаге пылал огонь. Одна молоденькая весталка добавляла в пламя что-то ароматическое, другая, с золотистыми волосами под легким покрывалом, протирала тряпочкой барельеф тяжелой двери.
"Разве Храм не закрыт?" — спросила Лена
Девушки оказались улыбчивыми и дружелюбными. Молоденькая ответила:
— Когда наш огонь не горит — Рим умирает. Так что мы открыли святилище заново. Уже тысячу лет работаем сверхурочно.
Вторая добавила:
— Посмотри, какой город! Он ведь того стоит?
— Стоит, конечно, — подтвердила Елена Абрамовна. — А можно и мне немножко… мне очень хочется.
Весталки переглянулись.
— У нас строгие правила, — сказала светловолосая, неловко перебирая тряпку. — Надо быть девственницей и все такое… для духов это, конечно, не так существенно. Мы видим, что ты очень значительное лицо. Может, для тебя сделали бы исключение. Однако надо быть патрицианкой. Я, например, Корнелия, а она — Марцелла…
Младшая сказала:
— Прости, но надо быть римлянкой или хотя бы сабинянкой. Иудеи к культу не допущены. Тут сама Веста ничего не изменит.
Лена понуро спустилась по ступеням. Правила есть правила. Ничего не поделаешь…
Она прошлась по Корсо, немного погуляла в Трастевере. Из окон квартир выглядывали и почтительно кланялись лары. Это было приятно. Заглянула в Пантеон — понежилась в солнечном луче, падающем через купол. Потом поднялась на Палатин — там было тихо и пусто. То есть шумели и суетились туристы и экскурсоводы, но их Лена почти не замечала. Поговорить было не с кем. Только genius loci дремал на ухоженной лужайке под старой пинией. Он проснулся, когда Лена проходила мимо, и они немного поболтали.
— А скажи, голубчик, как получилось, что в том мире я была простым инженером — проектировала дороги и мосты — а в этом у меня влияние и высокий статус?
— Закон мироздания, — пожал плечами гений. — Простые добрые люди становятся пенатами в домах у своих внуков. Такие, как ты, обретают свободу и власть над мелочевкой. А иные делаются демонами или ангелами-хранителями. Кто чего заслуживает…
— Ладно, пойду, — сказала Елена Абрамовна. — Хочу заглянуть в Иерусалимский Храм. Небось и там жертвенник не остывает — больно похорошел Иерусалим за последние сто лет. И повидаться с некоторыми очень хочется. Я их найду?
— Запросто, — ответил гений. — Как нашла весталок и меня. Ты вот что, — он немного смутился, — как соскучишься, приходи на Палатин. Я отсюда не двигаюсь — положение обязывает. А повидаться с тобой буду рад. Я тут уже три тысячи лет. Так что рассказать могу много интересного. Заглядывай! — и он снова улегся на траву.
"Кажется, я понравилась ему, — подумала Лена. — Интересно, как я выгляжу. Хотя и не интересно".
Она взлетела в римское небо, подремала на роскошном пушистом перистом облаке, проснувшись, пощекотала несколько игривых, как котята зефиров, и поняла, что яркая счастливая жизнь впереди. Все будет так, как она захочет. А хотеть она научится…
* Шива — у евреев: ритуал семидневной скорби по умершему
Персональный блог автора: ottikubo.livejournal.com. Перепечатки не разрешены без согласия автора. Связаться с Нелли Воскобойник можно по электронному адресу [email protected]
ОТ РЕДАКЦИИ
На "Лабиринте" продается новая книга Нелли Воскобойник "Вы будете смеяться"
https://www.labirint.ru/books/702998/
Это теплая, искренняя, смешная и грустная книга о больнице Хадасса. Вы будете одалживать ее соседям и пересказывать знакомым. И еще будете смеяться и плакать, в том числе одновременно.
