«Я верю в искусство!», или  Несколько слов о мире и художнике

0

Алик Ирович – сдержанный, скупой на слова. Но когда он чуть приоткрывает дверцу в свой мир, слушать его невероятно интересно:  он читает Генриха Белля, любит и понимает театр, рассуждает об архитектонике, о космической  загадке «Божественной комедии»

Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!

Инна ШЕЙХАТОВИЧ

Фото Арин Ирович

 

Пусть луч мира пройдет через вас как через призму.

Рэй Брэдбери

 

Гулять пешком – полезно. А гулять там, где можно хоть немного соприкоснуться с искусством, полезно вдвойне. Так, ранним светлым вечером я шла по Флорентину. Оказалась на улице Авраама Штерна,  рядом с галереей «Михельсон», которая была ярко освещена и открыта. Я зашла. В нарядной раковине небольшого зала было много всего – но картины, развешанные на стенах, колдовали особенно гипнотично и всерьез.  Здесь экспонируется персональная выставка художника Алика Ировича. Она получила название «Я и Мы».

А вот и сам художник, с немного готической внешностью, спортивный, сухой, как математическая формула, с острым взглядом. О себе говорить не хочет. «Пусть люди смотрят мои работы, а не обсуждают, какой я».  Крохи собираю в биографический экскурс: родился в Харькове, рисовал, учился в политехническом, служил в армии, в двадцать один год алия, армия в Израиле, изучал архитектуру…

Трое детей, двое взрослых, младшая, Арин,  дает ему такие мудрые и точные советы, каких, возможно, не дал бы даже профессиональный художник или искусствовед.  Начало экспозиции¸ первая картина в этом эпатажно- концептуальном потоке (я же говорю, в художнике Ировиче  формула – это некий главный стержень, лого) – человек, закрывший лицо оранжевой ладонью.  Лица нет, и лицо заменяет ладонь. Скрыто, отмерено, ладонь  оранжевая – как экзотический лист экзотического дерева. Как восклицание, или знак остановиться.

Акрилик, тушь – основные краски, главная привязанность художника. Мы беседуем, идем по выставке. Он вспоминает, что семнадцать лет назад я писала о его черно-белой выставке, темой которой был Данте.  К его чести, мой собеседник весьма скромно сообщает, что о той выставке, о «дантевской» серии с уважением и вниманием высказался редкий знаток, специалист самой высокой пробы Григорий Островский. Он назвал Алика Ировича «виртуозом карандаша».  Так что теперь художнику следует виртуозность – пусть и в новых техниках и темах – доказывать. Всегда.

(От автора: Григория Островского уже нет, и его место, место дежурного по области изобразительного искусства, русскоязычные СМИ радостно и вульгарно упразднили, что ж, Бог им судья…).

Алик Ирович – сдержанный, скупой на слова. Но когда он чуть приоткрывает дверцу в свой мир, слушать его невероятно интересно:  он читает Генриха Белля, любит и понимает театр, рассуждает об архитектонике, о космической  загадке «Божественной комедии». Математичен и непредсказуем в своей творческой стране-лаборатории.

Двойники, люди-зеркала, —  мы ведь отражаемся друг в друге, так оно все устроено на свете, театр, балет, ребусы –мандалы. Вы, кстати, знаете, что такое мандала?  Определений множество: карта космоса, модель Вселенной, символ  человеческой сущности…

Карл Густав Юнг  определял  мандалу как архетипический символ человеческого совершенства… Ныне  она используется в психотерапии в качестве средства достижения полноты понимания собственного «я»…

Эго отдельного человека добивается гармонии с небесной искрой. Не это ли наше назначение?..

У Алика Ировича мандалы красивы какой-то витражной, старинной, многоплановой и элегантной красотой. Идем по выставке. Он  говорит: «Я предпочел бы быть поэтом, очень удобно – все картины в одной  тетради». Спрашиваю: «Кто эти странно стоящие люди?» «Это мы все. Так стоять нельзя, невозможно – это другая гравитация». И еще говорит, что  «у каждого свое солнце».

Его главные средства изобразительности, главные доводы  – цвет и форма. «Свет – не мое, меня свет в меньшей степени интересует». Большая работа, густо населенная, называется «Пять городов». Харьков, Санкт-Петербург, Львов, Тель-Авив, Милан…Дорога памяти объединяет, любимые места летят-плывут из Леты.  Все люди и дома спрессованы в фантазийной, наполненной символами  карте-ребусе. Через графику рвется цвет, но его немного, и потому так запоминается игла, через которую пропущена алая нитка…

«Розовый, желтый, зеленый, синий – мои любимые цвета», — комментирует  художник. Из головы человека,  странного, гротескного,  растет диковинное растение.  Повешенный стул, театральные маски,  которые живее и вдохновеннее, чем сбитые в единый массив лица «владык мира». Чудовища. Башмачок, изящный, как некая самобытная драгоценность.

Алик Ирович говорит:

— Я не собираюсь никого учить, направлять. Мои работы не манифест.  Я их не делаю на продажу. Хотя покупают, и это приятно.  Я рисую о себе и для себя. И поэтому  мне процесс всегда интереснее, чем результат. Это как наркотик.

Спрашиваю:

— У вас есть символ веры?

— Не верю ни в политику, ни в  гороскопы. Я верю в искусство.

Он видит вокруг и в себе интересное. Тайное. Многозначное. Про   это и рисует. Больше, разумеется, про себя. Иногда под Бетховена, иногда под  джаз.   Луч мира проходит через него. И пусть так длится, а мы будем смотреть – очень интересно  получается  Напоминаю: Тель-Авив,  Флорентин,   улица Авраама Штерна¸ 4. Галерея «Михельсон».  «Я и Мы» — так называется серия загадок  Алика Ировича.

Выставка продлится до 12 декабря.

Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!

Добавить комментарий