Создатели недаром назвали свою работу «Любовь и пандемия». Любовь – на первом месте. Ею движется и живет мир. Она — суть и правда цивилизации. Пока есть в сердцах любовь – пандемия в опасности
Инна ШЕЙХАТОВИЧ
Фото: Габриэль Баарлиа
Когда прозвучало слово «пандемия», послышался некий звук оборванной струны. Или треск. «Карантин». И все сжалось до размера чемодана, комнаты в отеле, вида с балкона. Сводки новостей – как вести с фронта. Президенты, судьи, кинозвезды в масках. Нельзя лететь на музыкальный фестиваль. Нельзя ехать на свадьбу родственников. И на похороны нежелательно. Эпидемия накатила на земной шарик – и в ход пошли слухи, недомолвки, теории заговора. Все словно сплющилось, утратило прежний вид и смысл.
Один мой приятель сказал, что теперь, в это странное время, многие представители прежде престижных профессий завидуют всем тем, у кого есть работа. Любая. Например, кассирам в супермаркете. Отношения и ценности начали проверяться на серьезность, многие дружбы-любови пали в борьбе с изменившимися условиями. Многие сдались без боя. Мир попытался выжить, не рассыпаться на сегменты.
Молодые израильские драматурги написали эксцентричную мозаику-пьесу. Она так актуальна, что кажется фрагментом ленты новостей. Изложена языком стендапа. Рядовой беседы, подслушанной на бегу, бытового эпизода. Все просто, хлестко, без патетики. Фривольно даже. Без оглядки на хорошее воспитание, — так есть очень откровенные моменты.
Все это называется «Любовь и пандемия». В тель-авивском «Камерном». Совершенно новый спектакль. Спектакль про нас. Отель, люди, которым страшно. Они плывут в реальности, как на сбившемся с курса корабле. Авторы пьесы, точнее – четырех маленьких пьес – Йоав Шотен – Гошен и Ирад Рубинштейн, Бат-Хен Сабаг, Ноа Лазар- Кейнан, Гур Корен. Режиссер Ирад Рубинштейн. Сценограф Эран Ацмон. Музыка Рои Яркони.
…Гостиничный номер. Вполне нормальный. Хотя сейчас – это что-то вроде клетки. Молодая пара ссорится, конфликтует, он и она сходятся в битве, как воюющие армии. Драка, скандал, накал страстей крепчает – в финале поединка он со злости хочет оскопить самого себя. Она в ужасе пытается помочь, мгновенно забывает обиды и придирки.
Потом мы видим человека в отключке. То ли выпил много, то ли от жизни устал, отъединился. С ним в номере девушка по вызову. Она умеет – как настоящий психолог – утешить, понять, проникнуть в мысли. Заставляет его позвонить подруге, той, которую он любил. И, возможно, любит до сих пор. Разговор состоялся. Только надежды нет, все рушится окончательно – она смертельно больна…
Вирус действует одинаково на всех, различий в статусе не признает — и министр здравоохранения тоже оказывается в карантине в гостиничном номере. В этот же номер по ошибке заходит молодой человек, гей, который ожидал увидеть здесь своего любовника. Их беседа, экспансивная, то острая, то пронзительно- лиричная, вызывает восторг зала.
Реплики летят, как хлопушки. Политика, гендер, отношение к гомосексуалистам, любовь, жизненные травмы… И выясняется, что у этих, казалось бы, совершенно разных людей есть точки соприкосновения, они могут услышать и понять друг друга. И ощутить тепло и взаимное уважение… Этот фрагмент «карантинной» мозаики написал Гур Корен, и на мой взгляд это самая удачная мини-пьеса из всех, представленных под одной крышей. Гур Корен обладает талантом создавать элегантный, живой, острый юмор. Ему не изменяет вкус. Его тексты отличаются стильностью и оригинальностью.
…В номере отеля сменяются жильцы. Перед заселением новых помещение дезинфицируют. Сотрудники в белых маскировочных халатах что-то распыляют, очищают. Эффект присутствия, актуальности, тревоги – налицо. Декорация-куб вращается, стекло отливает хрусталем, свет играет на гостиничных кранах в ванной, керамике, зеркале. Режиссер Ирад Рубинштейн умеет соединить все пласты, все линии в сбалансированное и увлекательное действо. Сцена и все, что на ней, приковывает внимание.
Зал живо реагирует. Актеры в спектакле «Любовь и пандемия» — точное попадание и явная удача. Все. И драматичная серьезная Нета Гарти. И похожий на знакомых рыночных торговцев, восточный, темпераментный, обаятельный даже в неприглядности своего героя Надав Ассулин. Но главные события, самый высокий результат и откровение – Кинерет Лимони и Надав Нейтс.
Кинерет Лимони играет в одной новелле проститутку, в другой даму-министершу. Это совершенно разные женщины, разные по характеру, принципу жить, принадлежащие к разным социальным слоям. Перевоплощение актрисы убеждает и восхищает. Она все делает на сцене органично и ярко. Щедро, колоритно.
Надав Нейтс (он играет мужа, который ссорится с женой до взрыва, до истерики, до кровавой сцены с ножом- и обаятельного, печального молодого мужчину, брошенного любовником) обладает душевной пластикой, обаянием, качествами подлинного лидера и актерской многогранностью. Подлинный праздник, когда Кинерет Лимони и Надав Найтс играют вместе, как это происходит в последней новелле, про неизвестного парня, человека из толпы – и министершу… Совет тем, кто сейчас читает этот материал: увидите в афише имена Кинерет Лимони и Надава Найтса – немедленно планируйте посещение спектакля.
Создатели недаром назвали свою работу «Любовь и пандемия». Любовь – на первом месте. Ею движется и живет мир. Она — суть и правда цивилизации. Пока есть в сердцах любовь – пандемия в опасности. Если веришь в Бога – любовь его знак, символ надежды. А если не веришь, то тем более следует искать божественное в любимых людях. Строить гармоничные отношения. И реже их выяснять. Лучше – не выяснять вовсе. И держаться друг за друга, как звенья в цепи. И ходить в театр. Непременно.
