Репортаж с разрывами бомб за спиной
Денис РОТШТЕЙН
Двадцать второго июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война.
В далеком детстве мама укачивала меня под эту песню. Казалось бы, слова, мало подходящие для колыбельной, но я под них засыпал хорошо.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"
Но думал ли я, что когда-нибудь воочию увижу бомбежку родного города? Нет, не думал. А увидел.
В пять утра что-то грохнуло вдалеке. Перевернулся на другой бок и снова задремал. В 6:30 разбудил телефонный звонок:
"Этот гад Путин начал войну, — раздался в трубке голос старой приятельницы. — Я уже отправила детей и внучку к родственникам в Закарпатье. Сама пока остаюсь в Киеве".
За окном снова раздался гул. Я же стоял и отрешенно смотрел на улицу. Там ничего особенного не происходило. С недавних пор, после ухода из жизни дорогого мне человека, никаких кровных родственников не только в Киеве, но и во всей Украине у меня не осталось. Так что куда уезжать? Да и зачем? Когда тебе за семьдесят и в анамнезе инфаркт и прочее, не все ли равно, где и как…
Включил телевизор. Вот там уже появились тревожные сообщения. Пошел на кухню сообразить завтрак. И в это время подал голос мобильный.
— Денис Абрамович, — послышался знакомый голос, — вы дома?
Звонила Анечка, золотой человечек. Она работает в одной из христианских благотворительных организаций и помогает многим. Мы с ней особенно подружились, когда я помогал ей опубликовать в одной газете статью о том, как польские Праведники мира спасали евреев в годы Второй мировой войны.
— Денис Абрамович, я знаю, у вас есть близкая родня в Германии, — и деловито добавила: — У вас также есть пятнадцать минут. А у нас в машине имеется одно место. Если вы сейчас выйдете во двор, мы вас сможем на авто отвезти в Польшу, а потом переправить в Германию. Вас ждут ровно пятнадцать минут.
В раздумье я простоял минут десять, а потом положил в небольшую сумку лекарства, документы, пять тысяч гривен, триста долларов, перекрыл на кухне газ, надел пальто и вышел во двор. Там меня действительно ждал автомобиль. В нем сидел сотрудник христианской организации Павел, его жена Вера и сын Антон (все имена моих сотоварищей по "путешествию" изменены, поскольку возможности спросить у своих спутников разрешение на упоминание их в этом рассказе у меня нет). И мы отправились на окраину города, где должны были соединиться с другим "экипажем" — Анечкой, известным украинским музыкантом еврейского происхождения Дмитрием, его женой Ниной и их сыном Семеном.
Улицы столицы были почти пусты. Павел направил авто к выезду из города, к дороге на Житомир — привычному кратчайшему пути в Польшу. Но где-то у Медицинского университета мы натолкнулись на ужасную пробку. И здесь я вовремя вспомнил, что по телевидению сообщали, что станции метро от Шулявской до Академгородка закрыты. Нам в последнюю минуту удалось развернуться и поехать в другую сторону. Тогда мы не знали, что на аэродроме в Гостомеле уже высадился российский десант и завязался бой.
Читайте в тему:
… В центре города мы наконец воссоединились со второй частью нашей команды и отправились в путь. Решили ехать по одесской трассе, а потом резко уйти на северо-запад. Вначале ехали быстро. Но на окраине города началась тянучка. А когда выбрались к пригородам, то…
Как вы думаете, за какое время вполне исправный автомобиль может проехать 70 километров? Мы преодолели это расстояние за… 9 часов. Такой дикой пробки я не видел никогда, хотя за многие годы побывал в качестве пассажира во многих заторах. И не только в Украине, но и в Европе и даже Нью-Йорке.
Три полосы в одну сторону и три в другую. Но в те вечер и ночь все шесть полос были заняты транспортом, шедшим в одну сторону. Больше стояли, чем ехали. Правда, время от времени с диким воем сирен по кромке крайней полосы на большой скорости прорывались иномарки с "депутатскими" номерами, а еще огромные машинищи "олигархов". Все, как у нас обычно.
Нервы у всех были на пределе. Но что удивительно, за все время, проведенное в этом гигантском заторе, мы не увидели ни одной драки. Народ держал себя в руках.
Как-то даже не заметили, что не спали. А утром, когда наконец-то увидели перед собой не "задок" ползущей машины, а свободный путь, рванули вперед. Да не тут-то было! Дорога, казалось, состояла из одних ям. Видно, "велике будівництво", которое затеял наш президент, эти края не затронуло.
Однако через какое-то время качество дороги улучшилось, и мы ускорили темп. Далее я опускаю наш путь до района города Рава-Русская, поскольку ничего примечательного на нем не произошло. То, что в Украину пришла война, как бы и не ощущалось.
Аня и Павел, не раз пересекавшие украинско-польскую границу, говорили, что в худшем случае это может занять шесть-семь часов. Однако еще на очень дальних подступах к пограничному переходу наши авто уткнулись в длиннющую вереницу машин. Молоденький полицейский, с которым мы разговорились, сообщил, что стражи порядка здесь потому, что уже были инциденты с рукоприкладством, когда некоторые особо энергичные граждане пытались проскочить мимо очереди. Народу же тут уже собралось тьма-тьмущая. А на вопрос, сколько нам предстоит стоять в очереди, посмотрев в сторону растянувшейся вдаль автомобильной вереницы, дал прогноз: двое суток. Мы ему не поверили. И он действительно ошибся. Только в другую сторону — на границу мы прибыли только на третий день.
Как и все остальные, мы переночевали в машинах, хотя фактически не спали. А следующим утром выяснилось, что запас взятого из дому провианта закончился. Тогда Павел, Вера и я поехали в город, где, кажется, работал только один продуктовый магазин. На первом же блокпосту нас остановили автоматчики. Мы объяснили, что едем за едой. После некоторого раздумья мужик в камуфляже разрешил, но потребовал отдать в залог какой-нибудь документ. Павел отдал техпаспорт на машину. И в этот момент к нашему авто подскочили две молодые, не побоюсь этого слова бабы, и стали отчаянно верещать, что они сейчас нас как желающих проскочить мимо очереди разорвут на части. Выражений они не выбирали. И мне тоже пришлось повести с ними на повышенных тонах разговор с применением слов, которым в детстве меня обучили старшие товарищи в просторном киевском дворе. Бабы отстали только тогда, когда мы предложили им поехать с нами в магазин и помочь выбрать продукты.
Только они отошли от машины, как мужик в камуфляже резко сказал Павлу:
— Спрячь деньги, не то действительно разорвут.
Но Павел все еще смотрел на него недоумевающе. В руках он держал деньги, приготовленные для покупки продуктов. Я сообразил быстрее:
— Спрячь деньги. Могут подумать, что ты предлагаешь взятку…
В магазине, как ни странно, толчеи и столпотворения не было. Купили, что нужно, и возвратились далеко назад в свою очередь. Обедали, разложив еду на капоте. А мимо нас шли и шли толпы людей, надеявшихся перейти границу пешком. Казалось, мы видели апокалиптическую картину великого переселения народов. Почему народов? Да потому, что мимо нас шли люди разных национальностей и рас. Одни из них шли сосредоточенно и молча, другие — оживленно разговаривая на английском, испанском и каких-то африканских языках. Это иностранные студенты львовских вузов покидали Украину, убегая подальше от войны…
Ближе к темноте из окон машин можно было видеть выбегающие из придорожных кустов фигуры. Но это были не грабители, а все те, кому приходилось, пардон, справлять естественные потребности в полевых условиях. Впрочем, в кусты в основном бегали дамы. Мужчины к третьему дню пребывания в очереди становились прямо у дороги. Никто не обращал на это внимания.
Глядя на эту картину, я вдруг вспомнил рассказ отца о том, как летом 1941-го его часть, отступая на Южном фронте, прикрывала колонну беженцев. Стоял дикий зной. Пот катился по лицам. И вдруг — впереди река. Все сбросили с себя одежду и побежали в прохладные волны. Солдаты мылись вперемежку с оголенными молодыми женщинами. Но, как говорится, было не до того…
Однако наиболее впечатляющее, что довелось увидеть, принес последний день нашей одиссеи. Мы шестой час стояли уже совсем близко от границы, очередь не двигалась. Стемнело. И вдруг в лучах прожекторов начали прибывать большие белые автобусы. Из них выскакивали маленькие дети и гуськом бежали последний километр к границе.
Когда-то я видел американский фильм, по сюжету которого группа спецназа должна была спасать в джунглях сотрудницу миссии ООН. Девушку играла красавица Моника Беллуччи. Она не хотела бросать опекаемых ею детей. И они все вместе долго бежали по джунглям. Но то было кино. А здесь мы видели это, словно во сне. В глазах у всех нас стояли слезы. А малыши все бежали и бежали к спасительной черте. Какой будет их дальнейшая судьба? Когда они снова увидят своих родителей? Кто даст ответ…
… На четвертые сутки без сна мы наконец-то пересекли границу. Много слышал о въедливости польских пограничников. На этот раз ничего подобного не было. Даже в багажники не заглянули. Симпатичная девушка собрала паспорта и минут через десять, поставив визы, отдала их обратно…
P.S:
По состоянию на день, когда я пишу эти заметки, украинско-польскую границу пересекло около миллиона человек. А война продолжается…
