В седьмой день Песаха согласно еврейской традиции, было явлено чудо рассечения Красного моря. Историки до сих пор спорят о том, где именно произошло это событие и в чем оно заключалось, да и было ли вообще? Мы решили предложить вашему вниманию отрывок из книги Петра ЛЮКИМСОНА "Моисей", посвященный переходу евреев через море
Библия утверждает, что Моисей не выбирал маршрут исхода – сам Бог с помощью облачного и огненного столпов, поднимавшихся от земли до неба, указывал евреям, куда они должны идти. Но вместе с тем здесь мы впервые видим Моисея в качестве вождя нарождающейся еврейской нации, и, вне сомнения, именно ему Бог должен был поверить свой замысел, объяснить, почему Он выбрал именно такой маршрут. Замысел этот настолько безупречен с точки зрения логики и знания массовой психологии, что нет никакого сомнения, что он был по душе Моисею, если даже и не являлся его собственным планом.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Моисей видел перед собой огромную толпу недавних рабов, возможно, неплохо умеющих делать кирпичи, но совершенно дезорганизованных, неспособных при необходимости составить боевой строй, подчиняющийся приказам командиров. А ведь уже в те времена успех любого боя решала выучка армии, знание каждым воином своего места в бою, ее способности действовать как единый организм, выполняющий маневры в соответствии с замыслом полководца. Да и хотя многие переводчики Библии и настаивают на том, что слово "хамушим" следует переводить как "вооруженные", то есть что евреи вышли из Египта при оружии, легко догадаться, что это было за вооружение – скорее всего, пастушеские посохи да длинные ножи.
Прекрасно знакомый с окружающей местностью по годам и царствования в Куше и пастушеской жизни, Моисей не мог не знать, что если он поведет народ по прямой дороге из Египта в Землю обетованную, то уже через 10-11 дней они достигнут ее границ. Но, двигаясь по протоптанному караванному пути из Египта в Ханаан, евреи непременно наткнулись бы на египетские погранично-таможенные посты, и им пришлось бы вступить в схватку с размещенными там солдатами. Даже если толпа евреев смела бы эти гарнизоны, дальше их ожидала встреча с "плиштим", то есть с филистимлянами – необычайно воинственным народом, ворвавшимся в Ханаан с моря и обосновавшимся в его южных пределах. Знакомые с искусством обработки железа филистимляне не раз совершали набеги на Египет и подвластные ему народы, доказывая, что являются прекрасными воинами. Столкновение с ними неминуемо закончилось бы сокрушительным поражением евреев, вызвало в их рядах панику и привело к тому, что они устремились обратно в Египет. Следовательно, необходимо было найти место, где евреи могли бы разбить стан, расположиться на более-менее длительное время, чтобы там можно было сформировать из них хоть какое-то подобие армии. И, конечно, было бы неплохо где-то раздобыть оружие!
С этой точки зрения отказ от движения по столбовой дороге и вообще выбор маршрута не на север, в сторону Ханаана, а на юго-восток, в глубь Египта и Синайского полуострова, представляется необычайно мудрым шагом. Надо заметить, что по поводу того маршрута, каким Моисей повел евреев, существует немало споров, однако споры эти, если прислушаться, не так уж существенны и касаются частностей, а не общей картины.
Библия сообщает, что сыны Израиля двинулись из Раамсеса в Суккот. Согласно талмудической традиции, Суккот находился в 120-130 еврейских милях (то есть 163-176 км) от Раамсеса. Если Раамсес — это Гелиополис, то значит, Суккот находился где-то вблизи современного Суэцкого залива. И если принять на веру другую версию археологов о том, что Раамсес – это Пеллузий, то Суккот все равно оказывается в этом районе.
Но вот дальше вновь происходит нечто совсем неожиданное:
"И говорил Бог, обращаясь к Моше так: "Скажи сынам Израиля: пусть вернутся и остановятся перед Пи-Гахиротом, между Мигдолем и морем, перед Бааль-Цафоном, напротив него расположитесь у моря. И скажет фараон о сынах Израиля: "Заблудились они в стране этой, заперла их пустыня. А Я ожесточу сердце фараона, и погонится он за ними, и прославлюсь Я, наказав фараона и все его войско. И узнают египтяне, что Я – Бог". И сделали они так".
Бог, как видим, приказывает Моисею повернуть ведомую им толпу и разбить стан "у моря". Согласно укоренившейся в русской традиции версии, речь идет о Чермном море, а оно, соответственно, ассоциируется с Красным морем, которое, дескать, потом и разверзлось. Однако ни одна из существующих в научной библеистике версий (за исключением разве что версии Л. Меллера) не считает, что "чудо рассечения вод" произошло на Красном море. В принципе, для знакомого с ивритом человека все упомянутые здесь названия понятны. Мигдоль – это не что иное, как "башня", то есть, вероятнее всего, речь идет о сторожевой башне или крепости, призванной охранять северную границу Египта. "Бааль-Цафон" означает "Владыка Севера" — "баалями" ("ваалами") ханаанские народы называли своих богов и возводимые в честь них статуи. Таким образом, понятно, что речь идет о статуе какого-то идола. Но где именно находится то место, куда Моисей повернул евреев, и где конкретно он дал им указание разбить стан?
По одной из версий, евреи начали продвигаться вдоль берега Суэцкого залива, который в те времена тянулся гораздо дальше на север, чем сегодня. Сторонники этой версии отождествляют Пи-Гахирот (что на иврите означает "Устье (или Губы) Свободы") с египетским Пи-Кирехет (звуковая перекличка очевидна), находившимся в юго-западной оконечности озера Тимсах. Здесь располагался огромный храм Осириса, и тогда гигантская статуя этого бога и есть "Бааль-Цафон". Если переход осуществлялся у северной оконечности Суэцкого залива, то становится понятным, почему стоящую возле него статую называли "Владыкой Севера". В пользу этой версии говорит и само название моря, которое, согласно Библии, расступилось перед евреями. Суф на иврите означает "тростник" или "камыш", таким образом, правильнее было перевести это название не как Чермное, а как Камышовое или Тростниковое море. Но тростник в изобилии рос и растет как раз по берегам Суэцкого залива и вдоль побережья Горьких озер, значительная часть поверхности которых была заболочена, а летом вообще пересыхала.
Еврейские источники осуществляют Пи-Гахирот с Питомом (то есть евреи в прямом смысле вернулись в один из населяемых ими городов), расположенным возле Таниса. Тогда Пи-Гахирот находился в дельте Нила или его притока, а "переход через море" состоялся либо у Средиземного моря, либо у озера Манзален, либо у озера Сарбонис.
Восстановить события, последовавшие за тем, как евреи разбили стоянку у Пи-Гахирота, не так уж и сложно – в этом нам помогает и текст Пятикнижия, и мидраши, и "Иудейские древности" Иосифа Флавия.
Фараон, вроде бы отпустивший евреев на все четыре стороны без каких-либо условий, разумеется, быстро осознал, что означает для его страны потеря сотен тысяч почти дармовых рабочих рук. Все обрушившиеся на Египет в последние месяцы ужасы теперь казались ему никак не связанными с Моисеем. Чем дальше, тем больше он был склонен объяснять их цепочкой случайных совпадений, вполне естественных природных явлений, которые этот мошенник Моисей ловко использовал для того, чтобы запугивать его народ и его самого — фараона, владыку Египта, воплощение Осириса. И когда засланные в ряды евреев соглядатаи пришли во дворец и доложили, что те остановились у Пи-Гахирота и не собираются ни жертвы приносить, ни возвращаться обратно в Гесем, фараон пришел во вполне объяснимую ярость. Желание не просто вернуть евреев в Египет, но и жестоко наказать их, наполнить их души ужасом, поставить на колени — так, чтобы ни они, ни другие рабы больше не смели бунтовать! – овладело всем его существом. Овладело настолько сильно, что, дав наказ египетской армии собираться в погоню за евреями, фараон лично, без слуг, бросился запрягать свою колесницу и сам возглавил отряд из шестисот колесниц – этих своего рода "танковых войск" древнего мира.
Ужас, охвативший евреев, вполне понятен. Прошло всего несколько дней после их ухода из Египта, несколько дней, в течение которых они шли по вязкому песку пустыни. И вот, когда они, наконец, остановились, чтобы передохнуть у воды, только-только разбили палатки, на горизонте возникает огромная армия фараона, конница и колесницы. Да, евреев много, возможно, даже куда больше, чем всадников фараона, но что они могут сделать против них со своими дрекольями?! И потом, это ведь не просто всадники, это египтяне, которым они привыкли повиноваться, перед которыми всю жизнь были преисполнены почти животного страха. И сейчас этот страх перед недавними хозяевами вернулся и парализовал всю их волю к сопротивлению…
Иосиф Флавий, основывавшийся не только на Пятикнижии, но и на не дошедших до нас исторических источниках, рисует куда более страшную, впечатляющую и вместе с тем куда более реалистичную картину происходившего:
"…Моисей же преднамеренно повел евреев именно по этому пути, чтобы египтяне, если бы вздумали изменить свое решение и захотели пуститься в погоню, подверглись заслуженному наказанию за такую гнусность и нарушение данного слова… Настигнув, наконец, евреев, египтяне построились в боевой порядок и, благодаря своей огромной численности, стеснили их на небольшом пространстве, что было тем легче, что у египтян было двести тысяч тяжеловооруженных (пехотинцев), за которыми следовали шестьсот колесниц и пятьдесят тысяч всадников. И вот они отрезали все пути, по которым, по их расчетам, могли бы бежать евреи, и заключили последних между недоступными скалами и морем. Таким образом, египтяне замкнули евреев в пространстве между горой и войском и заняли своим лагерем выход отсюда на открытую равнину…"
Флавий не только сообщает точную численность египетского войска (а она поистине огромна – 250.000 воинов, не считая 600 колесниц!) – он помогает своему читателю зримо представить происходящее. Фараон в этом отрывке предстает перед нами как умный и талантливый полководец. Он не просто бросает свою армию на сбежавших рабов: следуя его указаниям, египетская пехота и всадники занимают все возможные пути отступления, зажимая евреев на узкой полоске между скалистыми холмами и морем. И в момент, когда за спинами евреев показываются боевые колесницы во главе с самим фараоном, они начинают оглядываться и понимают, что бежать некуда – впереди простирается водная гладь, справа и слева уже ощетинились копьями египетские пехотинцы, по флангам которых маячат всадники. По сути, даже в самые страшные периоды своей жизни в Египте евреи никогда еще не были так близки к тотальному уничтожению. И потому страшные слова упрека, которые они бросают Моисею, звучат вполне справедливо:
"Разве могил недостает в Египте, что взял ты нас умереть в пустыне?! Что это ты сделал нам, выведя нас из Египта?! Ведь об этом мы тебе говорили в Египте: оставь нас, и будем мы служить египтянам, ибо лучше нам работать на египтян, чем умереть в пустыне!" (Исх., 14:11-12).
Справедливости ради надо отметить, что, согласно мидрашу, часть евреев заявили о том, что готовы сражаться с египтянами, но это была лишь небольшая горстка храбрецов. Но в уже процитированном отрывке Флавий сообщает, что Моисей… предвидел возможность погони и специально повел народ по труднопроходимой для конницы местности, чтобы задержать ее продвижение. Но тогда не случайно и все остальное. Тогда Моисей привел евреев к Пи-Гахирот и остановился там, изначально решив устроить в этом, возможно, хорошо знакомом ему месте некую ловушку для египтян.
Таким образом, все происходящее у Пи-Гахирот превращается в захватывающий интеллектуальный поединок двух полководцев, двух лидеров двух народов. На стороне первого – огромная армия и, вне сомнения, владение воинским искусством, умение правильно оценить диспозицию и отдать грамотные приказы. На стороне второго – испуганные, не владеющие оружием, неспособные к бою недавние рабы, а также беззаветная вера в Бога, в Его поддержку и… накопленное за десятилетия пастушеской жизни прекрасное знание местности и ее природных особенностей в разные времена года. А также — не меньшее, чем у фараона, знание военного искусства, ведь не случайно в молодости Моисей возглавлял походы египетской армии, а затем был военным советником царя Кукиноса!
Но прежде, чем начнется этот поединок, Моисею надо сдать свой первый после исхода экзамен на лидерство – утихомирить разбушевавшуюся и явно пребывающую в состоянии истерики толпу, прекратить панику и заставить снова подчиняться его воле. "Не бойтесь, стойте и смотрите, как Бог вас спасает сегодня. Ибо египтян, которых вы видите сегодня, не увидите вы более вовеки. Бог будет сражаться за вас, а вы молчите!"… (Исх., 14:13-14) — говорит Моисей, обращаясь к народу.
Устное предание рисует необычайно яркую картину того, что происходило вслед за этими словами пророка. В тот самый момент, когда колесницы фараона были уже на расстоянии полета стрелы от толпы евреев, небо начало стремительно темнеть. Возможно, начала вступать в свои права ночь, однако по мидрашу все дело было в том, что стоявший перед еврейским станом облачный столп неожиданно переместился за их спины, скрыв, таким образом, от египтян бывших рабов. Египтяне начали метать стрелы и дротики в облачный столб, надеясь, что они долетят до евреев, но те словно натыкались на некое невидимое препятствие. Одновременно впереди еврейского стана возник огненный столп, так что евреи прекрасно видели расстилающееся перед ними "море". Безуспешными оказались и попытки египтян прорваться в этой кромешной тьме через облачную завесу и приблизиться к евреям: кони в колесницах упорно отказывались двигаться вперед, а колеса лишь прокручивались на месте.
В это самое время Моисей обращается к Богу со страстной молитвой, в которой просит Его послать чудо и спасти Свой народ. И слышит в ответ… раздраженный голос Всевышнего: "Что ты вопиешь ко Мне?! Скажи сынам Израиля, чтобы они двинулись вперед. А ты подними посох свой и наведи руку свою на море и рассеки его – и пройдут сыны Израиля среди моря по суше"…" (Исх., 14:15-16)
Моисей передает евреям это указание Творца, но те отнюдь не спешат двигаться вперед, в воду: кто знает, расступится ли море, и что лучше – утонуть или вернуться в рабство?! Да и так ли уж легко подчиниться приказу, который призывает тебя сделать нечто противоречащее разуму и всем законам природы?! Вдобавок Моисей поднимает свой чудесный посох – но ничего не происходит! Он простирает вперед руку – и снова ничего…
И в этот момент несколько из евреев во главе с Нахшоном бен-Аминадавом решают полностью подчиниться воле Бога и, следуя приказу Моисея, входят в воду. Вот они проходят место, где вода им по щиколотки, затем по колено, по грудь… и ничего не происходит! Вот вода уже дошла им до горла, и они стали захлебываться… И тут поднимается сильный восточный ветер, который начинает стремительно отгонять воду, образуя в ней гигантский туннель.
Тем временем то ли начало светать, то ли выглянула луна — окружавшая египтян тьма слегка рассеялась, и фараон со своими солдатами увидели, как евреи переходят посуху через море. Охваченный азартом преследования, он погнал своих коней вперед и вслед за ним по чудесному туннелю бросились остальные колесницы, к которым затем присоединились и всадники с пехотинцами. Но странное дело – если евреи свободно шли по твердой почве, которая до недавнего времени была морским дном, то колеса египетских колесниц застревали в вязком иле, так что кони с трудом волочили их вперед, а затем начали попросту слетать с колесниц, те налетали одна на другую и переворачиваться. Дикие вопли возничих, ржание обезумевших лошадей, продолжавших тащить вперед уже бесколесные повозки, полная утрата фараоном контроля над ситуацией – все это посеяло панику в египетской армии, и пехотинцы и всадники, топча друг друга, бросились назад.
…Когда над Синайской пустыней показалась алая полоска рассвета, евреи завершили переход. Вот последний из них выбрался на берег, Моисей простер свою руку над морем – и его воды тотчас сомкнулись. Мощные потоки воды обрушились на находившихся в самой середине туннеля египтян, обрекая их на смерть в морской пучине. А когда утро окончательно вступило в свои права, на берег стало выбрасывать тела утонувших египтян и оружие. Ликование, охватившее Моисея и всех евреев от осознания того, что смертельная опасность миновала и враг повержен, было так велико, что Моисей словно забыл о своем заикании и затянул на ходу сочиняемый им гимн в честь Всевышнего, который был тут же подхвачен идущими за ним мужчинами:
Воспою Богу, ибо высоко вознесся Он,
коня и всадника поверг Он в море.
Сила моя и ликование – Бог,
Он был спасением мне, это – Всесильный мой, и я прославлю Его…
(Исх., 15:1-11).
В течение нескольких дней евреи собирали выносимые на берег имущество и оружие египтян. Теперь они были вооружены и более-менее готовы к стычке с врагом, хотя для того, чтобы превратиться в мощную боеспособную армию, им еще предстояло многому научиться.
* * *
И снова историки утверждают, что чуду рассечения моря можно дать вполне естественное объяснение. Две наиболее признанные в кругах ученых гипотезы суммировал в своих библейских сказаниях Зенон Косидовский:
"…Отсюда напрашивается вывод, что библейское Ям-Суф и есть Горькие озера, и тогда без труда можно объяснить чудо Моисея…"
Наибольшее признание получила смелая гипотеза французского ориенталиста Пьера Монте. Он исходит их предположения, что евреи, покинув Раамсес, направились прямо на север, а потом шли вдоль берега Средиземного моря к границе Ханаана… Однако по пути они наткнулись на египетские укрепления и отпор приморских жителей, которых Библия называет филистимлянами ошибочно, ибо филистимляне вторглись на территории, позднее названные в Палестиной, несколькими десятилетиями позднее. Все это вынудило евреев внезапно повернуть на юг. По всей вероятности, они выбрали старинную, часто используемую путешественниками трассу, которая шла по берегу Средиземного моря и узкому перешейку, отделявшему Средиземное море от озера Сарбонис. Дорогой этой неоднократно пользовались и римляне, а в 68 г. римский император Тит вел по ней свои легионы против взбунтовавшихся евреев. Озеро Сирбонис лежит на несколько метров ниже уровня моря и часто пересыхает до такой степени, что по его дну можно пройти и даже проехать, не подвергаясь никакой опасности.
Когда в Египте властвовали греки, там произошло несколько катастроф. Внезапные бури на Средиземном море захлестывали узкий отрезок суши и топили путешественников, которые шли по дну озера, рассчитывая сократить себе дорогу. На основе этих фактов Пьер Монте восстановил ход событий, описанных в Библии: "Израильтяне успели пройти через узкую полоску суши и приближались к восточному берегу высохшего озера. Египтяне, стремясь окружить беглецов и отрезать им дорогу, пустились галопом по сухому дну озера. Когда они находились в самом центре огромного чана, на Средиземном море неожиданно поднялась буря. Ураган, мчавшийся с севера, гнал перед собой гигантские волны, которые прорвали узкую дамбу и обрушились на египтян. Озеро имело семьдесят километров в длину и двадцать в ширину. Высокий берег, на котором египтяне могли бы укрыться, был слишком далеко, и они погибли в бушующей пучине половодья".
Легко заметить, что Косидовский в данном случае представляет гипотезу Монте так, словно речь идет об окончательно установленной истине, хотя это не более чем одна из версий. Кроме того, Косидовский вслед за многими библеистами относил события исхода ко времени правления сына Рамсеса II — Мернептаха, а еще точнее — к третьему году его правления по самой употребляемой египетской хронологии, то есть к 1230 г. до н.э. В качестве доказательства обычно приводится победная стела Мернептаха, представляющая собой древнейший письменный памятник, в котором евреи впервые упоминаются, как "племя Израиля", то есть как народ:
"Враги повергнуты и просят пощады.
Ливия опустошена. Хетта присмирела.
Ханаан пленен со всем своим злом.
Захвачен Аскалон, Гезер полонен.
Племя Израиля обезлюдело, семени его не осталось.
Сирия стала вдовой для Египта.
Все земли успокоились в мире.
Скован всякий бродяга перед царем Мернептахом".
Сталкиваясь с библейским рассказом и попытками дать ему естественное объяснение, мы ясно видим, в чем именно заключается коренное противоречие между мышлением религиозного и рационально настроенного светского человека. Однако любопытно, что и то, и другое мышление почему-то начисто отвергает высказанную Иосифом Флавием полунамеком возможность того, что Моисей с самого начала именно так все и планировал, заманив египтян в тщательно подготовленную им ловушку и выиграв без боя поистине грандиозное сражение. Возражение о том, что фараон и его военачальники отнюдь не были дилетантами в военном деле, а потому не могли попасться в такую ловушку, выглядит спорным, – особенно с учетом того, что фараоном в тот момент правили скорее эмоции, чем разум.
Как бы то ни было, уже на этом, первом этапе становления Моисея как лидера нации он проявляет себя и как великий знаток массовой психологии, и как умелый оратор, способный найти нужные слова, чтобы утихомирить толпу и заставить признать его власть, и как талантливый поэт, и, несомненно, как выдающийся военачальник.
ОТ РЕДАКЦИИ:
Имена и ссылки в тексте соответствуют русскому переводу ТАНАХа.
[nn]
