Существует ли типично израильский юмор?

Перечитывая Кишона

Олег ШУСТЕР, Кирьят-Ата

До приезда в Израиль я такого автора даже не знал, хотя всю жизнь собирал книжки разных юмористов. Не издавали его в Союзе, и все. Почему? Неизвестно. Но, подозреваю, причиной было его израильское гражданство, которое в ту пору в нашей стране не очень нравилось. Даже в журналах не печатали какие-нибудь небольшие рассказики, чтобы познакомить читателей со всемирно известным юмористом. Откуда же было знать?

— Ты много потерял, — сказали мне израильские друзья. — Кишон у нас давно стал классиком. Это почти наш Жванецкий.

Позже я смог убедиться, что со Жванецким его действительно многое объединяет. Это и злободневность, не поддающаяся времени, это и необыкновенная парадоксальность мышления, и яркая афористичность. Но и в Израиле Кишона не особенно прочитаешь. Я говорю об изданиях на русском языке. В газетах его сатирические рассказы перестали появляться, несмотря на то, что многие из них не потеряли своей актуальности. Правда, случается, по русскоязычному радио что-то читают на радость слушателям юмористических передач.

Из книг на русском знаю только три: одна издана в библиотеке "Алия", другая, под названием "Израильтяне смеются" в переводах Бориса Гасса вышла в издательстве " Битан". Пять лет назад вышел сборник рассказов Кишона в переводах Глории Раскиной, известной своими книжками еврейских анекдотов.

Было приятно получить эту книжку в подарок от переводчицы. Книга была неплохо издана, одета в красивый сиреневый переплет с портретом на обложке задумавшегося седовласого человека с ироническим взглядом из-за больших очков. Называется она так: "Существует ли типично израильский юмор? И другие юмористические рассказы". И состоит она из пятидесяти рассказов Эфраима Кишона. Это, конечно, капля из необъятного творческого наследия сатирика. Но капля полновесная. Глория рассказала, что все ее переводы были одобрены лично Кишоном. — Точнее будет сказать так: он отдавал мою работу на экспертизу своим друзьям, хорошо знающим русский язык, так как сам он им владел плохо. После их квалифицированной оценки Эфраим дал добро на публикацию.

Я не мог оторваться от книги, и в один присест прочитал все пятьдесят рассказов. А сейчас, через пять лет, решил их снова перечитать. Но уже не залпом.

Знаете, как интересно их читать? Пять-шесть рассказов — и остановиться, посмаковать, оценить юмор, вдуматься в парадоксы, насладиться чтением в полной мере. Не следует уподобляться персонажу рассказа "Мой читатель". В нем автор рассказывает, как однажды в зале ожидания большого вокзала наблюдал за человеком, читающим газету. В газете печатался "…мой рассказ; без ложной скромности рискну даже заявить, почти гениальный рассказ". Автор приходит к выводу, что читатель, сидящий напротив — идиот: "…он дошел до страницы, где напечатан мой рассказ, и спокойно перевернул ее".

Нет, мы не будем уподобляться этому читателю газеты, а внимательно прочитаем все рассказы, доставив тем самым себе огромное удовольствие. Но, чтобы получить это удовольствие, читателю нужна одна вещь, только одна, но уж очень необходимая — это чувство юмора.

В том же рассказе Кишон рассуждает: "Ведь люди все разные. Есть такие, у которых чувство юмора от Бога. Но есть и другие, лишенные чувства юмора, которые обречены влачить жалкое существование". А в конце этого короткого повествования юморист делает еще один мудрый вывод: "Человек, который читает мой рассказ ни разу не улыбнувшись, не может быть евреем".

Так что рассказами Кишона, как особым видом тестирования, можно проверить, еврей ли ты на самом деле. Ну, а то, что сам автор настоящий еврей, он подтверждал каждым своим словом, каждым произведением. Он демонстрировал нам глубокое знание еврейской жизни, всех её достоинств и недостатков. И кое-что в ней ему не нравилось. А то, что не нравилось, он высмеивал. Особенно доставалось от него чиновникам-бюрократам, прочно окопавшимся и процветающим в Израиле. Он бичевал невежество, тупость, хамство и всякие другие людские пороки, которые, как говорили когда-то на нашей доисторической родине, "кое-где еще имеют место".

Не случайно, уже будучи известным писателем, он вел в газете "Аарец" колонку фельетониста "На злобу дня". Успех был потрясающим, многие покупали газету только из-за этой колонки. Со временем и с возрастом эту тяжелую поденную работу в газете пришлось оставить. И тогда чаще стали публиковаться новые рассказы, появилось время для написания пьес, сценариев.

Но, хотя зоркий глаз сатирика и отмечал у евреев немало недостатков, все же Кишон справедливо считал, что достоинств у них значительно больше. И с удовольствием восклицал в рассказе "Рождественские мысли одного израильтянина": "…Я горжусь тем, что принадлежу к маленькому упорному народу, подарившему человечеству множество выдающихся личностей, среди которых Фрейд, Эйнштейн, Маркс, Моисей и Христос".

Я в восторге от чудесного рассказа Эфраима Кишона "Трактат о стране Несмотряниначтонии". Нетрудно догадаться, что речь в нем идет о нашей маленькой, но такой заметной стране, живущей и энергично действующей в современном мире несмотря ни на что. Да, конечно, в Израиле имеется много такого, что достойно осмеяния. И Кишон смеётся, критикует, негодует. Но это идет от любви к стране, от желания увидеть ее свободной от всего лишнего, ненужного, наносного. Этой горячей любви у писателя надо поучиться.

Он рассматривает страну с двух точек зрения: вблизи и вдали.

"Вблизи — это куча песка, в которой трепыхаются существа различного происхождения, потея и ругаясь, постоянно находясь на грани нервного срыва, демонстрируя свои странные привычки… Издали — это шедевр ХХ века, государство, которое по численности не составляет и половины Лондона, Нью-Йорка или Токио, с народом, который, несмотря ни на что, построил среди пустыни образцовое демократическое общество; это цветущая страна, которая, несмотря на постоянную опасность войны и на неимоверные трудности, продолжает развиваться; это красивая страна с интересной историей, которая, несмотря на постоянную смертельную угрозу сохраняет жизнерадостность".

Какие определения! Их хочется повторить ещё и еще раз: "…шедевр ХХ века…, образцовое демократическое общество…, цветущая страна…, красивая страна…". Сколько в них гордости за свою Родину. И произнес эти гордые, высокие слова человек, который лучше других видел наши слабые, отрицательные стороны и активно боролся с ними.

На протяжении трех страниц — смешно и в то же время доброжелательно — Кишон перечисляет свойственные израильтянам недостатки. Они обязательно опаздывают, суют нос в чужие дела, норовят все потрогать своими руками, не любят инструкции и предписания, все делают громко и жалуются на шум, если на ящике написано "Верх", они ставят его так, что "Верх" оказывается внизу… Но на фоне главных дел и событий страны эти недостатки кажутся не такими уж существенными. И израильтянин "…выигрывает войны, если ему не мешает Совет Безопасности…, спросонья ведет свой танк в неверном направлении, захватывает вражеский генеральный штаб и все ещё заспанный возвращается победителем". Это страна, "которую у них никто не может отнять, хотя, кажется, весь мир только об этом и думает".

Эти слова написаны давно, но как актуально они звучат и в наши дни!

Конечно, совершенствоваться надо. И, видимо, этот процесс в нашей стране происходит, хотя и очень медленно. Но жить с этими недостатками можно. Потому что главное не в них, а в том, что все-таки наш израильтянин "…приятный человек, у него свой образ жизни, к которому не так-то легко привыкнуть. Может быть, это не самый лучший образ жизни в мире, но для юмориста знакомство с ним — необыкновенная удача".

Я считаю рассказ о стране Несмотряниначтонии одним из лучших в сборнике. Изящный юмор в нем тесно переплетается с глубокой публицистикой, о наших недостатках говорится без оскорбительных выпадов и саркастического назидания, а о достижениях — с искренней гордостью, но без ложного пафоса. Это пример для некоторых литераторов и читателей, которые почему-то стараются видеть в стране и её народе только негативные стороны. Тут видна и блестящая работа переводчика, сумевшего передать тонкости авторского языка, стиля, его оригинального юмора. Между прочим, сам автор в свое время особо отметил эту работу Глории Раскиной.

* * *

Буквально в каждом рассказе Кишона мы наталкиваемся на драгоценные россыпи его блестящих афоризмов. Смешные и парадоксальные, они поражают удивительной точностью, изяществом, виртуозным владением словом. Даже вне своего контекста, они звучат как законченные яркие произведения. Вот только несколько афоризмов, выбранных из разных рассказов:

"Еврей — это не состояние, а профессия, такая, например, как профессия метеоролога". ("Что хорошо для евреев").

"Не зря слово "справедливость" женского рода. На нее нельзя надеяться". ("Нужно иметь хорошего адвоката").

"По тому, какое место народ уделяет своей литературе, можно судить о его зрелости". (" Парадиз Америка").

"Те, кто доверяет мне секреты, могут быть уверены, что я сохраню их в глубине души, чтобы использовать в одном из рассказов". ("Женский инстинкт").

"Все люди вообще, а наделенные властью особенно, испытывают чувство робости и страха перед написанным текстом". ("Сила пера").

"Каждый израильтянин имеет право высказать своему правительству все, что о нем думает, а правительство имеет право к этому не прислушиваться". ("Так, значит, я прав!").

"Все деньги в нашей стране находятся в руках евреев — обстоятельство, которое у всех вызывает сильное чувство недовольства". ("Ватик").

"Потребность спасать человечество, иногда даже против его воли, является типично еврейской чертой характера". ("Историческая встреча").

"Одна из удивительнейших ошибок цивилизации — возникновение брака. Задуманный в интересах детей, он нанес большой урон интересам родителей". ("Идеальный брак").

* * *

О жизни сатирика, такой непростой, нелегкой, но интересной и чрезвычайно богатой разнообразными событиями, Эфраим Кишон размышляет в рассказе "Рождественские мысли одного израильтянина". Размышляет в своей обычной манере — с безупречным вкусом и тонким юмором.

"…Я родился и вырос в Венгрии. Я был единственным учеником-евреем в классе и предпринимал невероятные усилия, чтобы участвовать в рождественских праздниках".

Но ему в этом отказывали, ссылаясь на то, что это они, евреи, "распяли нашего Спасителя". Мальчик давал честное слово, что ни он, ни отец, ни его дяди в этом не участвовали, с Понтием Пилатом не беседовали и имеют полное алиби в этом вопросе. Но ничто не помогало. "И мне пришлось смириться с тем, что рождественский праздник не для меня, хотя это и было очень обидно".

Кстати, будущего писателя звали тогда Ференц Хофман. В Эфраима Кишона он превратился через много лет, когда имел уже немало опубликованных произведений. Псевдоним появился в результате того, что сохнутовский чиновник безбожно переврал его фамилию, а исправлять не захотел. Так что мутная израильская речушка с таким же названием здесь ни при чем.

В молодости он увлекся искусством и решил стать искусствоведом. Поступил в университет. Но война смешала все планы юноши. Его направили в так называемый "трудовой лагерь", находившийся в Словении. Там была тяжелая работа целый день при отвратительном питании, а в итоге все равно ждала смерть. Выход был один: бежать. Он с приятелем "позаимствовали" в раздевалке одежду вольнонаемных рабочих, и, переодевшись в нее, совершили побег. Но надо же случиться такому, что на следующий день в электричке они столкнулись с людьми, которым принадлежала эта самая одежда. Здесь была бы уместна фраза из знаменитого фильма о Штирлице: "Он был на грани провала". Столкнувшись с выразительными взглядами юных беглецов, рабочие, видимо, все поняли, и не стали поднимать шум. Тем самым они спасли для литературы будущего писателя. Кишону приходилось скрываться, менять места своего пребывания, подолгу голодать. Так он дождался окончания войны.

Некоторое время он прожил в Венгрии. Как только было создано государство Израиль, сразу же репатриировался сюда. Через три года не только прекрасно говорил, но и стал писать на иврите свои произведения. Вскоре Кишон приобрел мировую известность, прежде всего — своими неподражаемыми юмористическими рассказами. Их перевели на свои языки в более 50 странах. Он быстро стал одним из самых популярных юмористов в Европе. И только в Советском Союзе, как я уже говорил, его не допускали к читателям.

Эфраим большой мастер яркого веселого короткого рассказа. Но это совсем не значит, что ему были чужды другие жанры. Из-под его пера вышел целый ряд пьес, сценариев, романов. Он снял несколько кинолент, которые даже номинировались на получение премии Оскар. В Тель-Авиве еще недавно с огромным успехом шла его пьеса "Брачный контракт", где в главной роли выступал известный актер Янкель Альперин.

Своим учителем в литературе Кишон считал Чехова. А из современных авторов он был наиболее близок к Зощенко и Жванецкому. У него множество различных литературных премий. Одна из них — израильский Оскар — присуждена ему в 1993 году. В 2002 году ему присуждена Государственная премия Израиля. Он всю ее отдал в фонд инвалидов израильской армии.

* * *

Глория Раскина рассказала мне, что впервые обратила внимание на рассказы Кишона, читая немецкие газеты… Они часто и с удовольствием их публиковали. Оказывается, Кишон был в Германии одним из любимых юмористов. Первые переводы были сделаны с немецкого, потом начала переводить и с иврита. Сначала переводила только для себя. А однажды решила с несколькими переводами поехать к Кишону в Рамат-Авив, где он жил в промежутках между пребыванием в Швейцарии — Надо сказать, он был не очень доволен моим визитом, — говорит Глория. — В старости писатель не слишком любил, когда его беспокоили незнакомые лица, отнимали у него дорогое время. Тем не менее, вежливо принял меня, внимательно просмотрел и одобрил мою работу, и даже разрешил чтение своих рассказов по радио.

Чтобы этому разрешению придать официальный характер, надо было написать специальное письмо в Комитет по охране авторских прав (АСИМ). И Кишон написал его в присущей ему манере: "Я разрешаю Глории делать со мной все, что она хочет".

— Что ж, будем считать это официальным документом, — улыбнулся руководитель Комитета.

…Прошло восемь лет с той поры, как не стало замечательного сатирика, которого сейчас справедливо причисляют к классикам израильской и мировой литературы. Он оставил после себя обширное литературное наследство. Примерно подсчитано, что всего в разных странах, на разных языках издано более четырехсот книг Кишона. Их общий тираж приближается к 50 миллионам экземпляров. Целый ряд его книг уже появился и в российских издательствах на русском языке: среди них "Лиса в курятнике", "Козлы отпущения", "Это мы — израильтяне". Сиреневая книжка с переводами Раскиной увеличила это количество.

Своим творчеством Эфраим Кишон исчерпывающе ответил на им же заданный вопрос: "Существует ли типично израильский юмор?":

"Дамы и господа! — написал он — С полной уверенностью могу сказать, что типично израильский юмор существует". 

Предлагаем вашему вниманию рассказ классика израильской литературы "Это моя страна":

Это моя страна