Из цикла "Руссо туристо — облико недоволе"
Селена КАЦ
Многие гиды собирают коллекции забавных вопросов, которые туристы задают экскурсоводам, а также сентенций, выдаваемых путешественниками. Я же сегодня хочу познакомить вас с беседами, которые "руссо туристо" ведут между собой, когда по каким-то причинам им не хочется слушать всезнающего поводыря. Благо, что я, иногда помогая подруге-гидессе в решении организационных вопросов, пристраиваюсь к группам и слушаю как ее рассказы, так и разговоры на потусторонние темы. Да-да, я не ошиблась, написав "потусторонние". Ибо так с обидой сказала моей подруге пожилая туристка из Ашкелона, раздосадованная тем, что помимо исторических фактов приводятся и забавные сюжеты, связанные с тем или иным объектом:
— Милочка, я вам заплатила деньги не для того, чтобы вы разговоры разговаривали на потусторонние темы…
— Да вроде бы она про призраков ни слова не сказала, — заметил другой участник группы.
— А вы, молодой человек, помолчали бы, — поджала губы ашкелонка. — Ваша жена не замечает, а я вижу, как вы не на исторические объекты, а вот на ее ноги пялитесь, — и перст указующий упирается в мои шортики в месте, которое, очевидно, больше всего возмущает блюстительницу морали.
— Почему не замечаю? — рассмеялась жена, честь и достоинство которой попыталась защитить немолодая дама. — Такими ножками и я с удовольствием любуюсь…
А теперь, прорекламировав свои нижние конечности, поведаю еще несколько турьезов.
* * *
В одной группе познакомились две россиянки. Одна — молодящаяся интеллигентная москвичка, вторая — выглядящая намного старше своей новой подруги жительница Уфы (хотя на самом деле они почти ровесницы и по нашим израильским понятиям, можно сказать, молодухи). Я сразу же про себя назвала их Вероникой Маврикиевной и Авдотьей Никитичной. Точнее, сначала прилепила кликуху к уфимке из-за ее старомодного платочка и пахнущего нафталином платья в горошек. А потом, послушав диалоги, припомнила и героиню Вадима Тонкова.
"Вероника Маврикиевна", желая произвести впечатление на неказисто выглядяющую провинциалку, начала рассказывать ей про круг, в котором вращается ее сын Аркадий. И поведала, что Аркашенька устроил лизинг очень известной (прежде всего, благодаря эффектному бюсту) эстрадной звезде.
— Так сколько, вы говорите, лет вашему Аркаше? — перебила "Веронику" сурово сдвинувшая лохматые брови "Авдотья Никитична".
— Я еще не говорила, но ему 44 года.
— И он, конечно, холост, — отчеканила уфимка. — У вас в Москве полно лоботрясов, которые не спешат создавать семью.
— Да, Аркашенька не женат, — извиняющимся тоном произнесла "Вероника Маврикиевна". — Точнее, дважды разведен. Но он не лоботряс.
— Как же — не лоботряс? Вместо того, чтобы заниматься серьезным делом, делает лизинг всяким певичкам! Тьфу, даже представить тошно, как он ее лижет!
У "Вероники Маврикиевны" от возмущения в зобу дыханье сперло. Придя в себя, она поинтересовалась:
— Вы, конечно, шутите?
— А что мне шутить? — рассердилась "Авдотья Никитична". — Позор и разврат.
Пришлось москвичке устроить маленький ликбез. После которого раздался скрипучий смех, сквозь который удалось расслышать:
— Ой, простите, старую! А я подумала, что он ей отлизывает…
Далее прозвучало слово на великом и могучем, которое я, как воспитанная еврейская девушка, позволю себе опустить.
Пробормотав, что это приличные люди называют куннилингусом, и что это интимное дело Аркаши и его пассий, в которое не стоит совать нос, "Вероника Маврикиевна" постаралась отойти подальше от новой товарки и поближе к гиду. "Авдотья Никитична" засеменила за ней, по ходу рассказывая о дрязгах в семьях обеих ее дочерей и зятьях-алкоголиках. Ничего интересного и оригинального в этом не было, так что не буду утомлять пересказом. Ну, разве что, упомяну, что как раз зятья и скинулись, чтобы устроить теще тур по Святой земле. Видимо, захотелось им отдохнуть от нее…
* * *
В автобусе, везущем к следующему объекту, "Вероника Маврикиевна" оттаяла, и сообщила, как у нее в гостях побывала известная целительница, недавно покинувшая сей бренный мир, но в тот момент еще живая и относительно здоровая:
— Представляете себе, она оглядела мою квартиру, и тут же сказала, что кольцо, которое я потеряла двадцать лет назад, лежит за ножкой серванта! Аркашенька отодвинул сервант — так и есть! Удивительные, удивительные у нее способности!
— Небось вы ей сами про это кольцо уши прожужжали, и она ночью вашу квартиру с фонариком облазила, — проворчала "Авдотья Никитична". — Знаем мы этих шарлатанов…
— Да что вы, она не такая! У нее сам Брежнев лечился…
— Ну, теперь ясно, кто Лёньку угрохал…
* * *
В церкви Собора Двенадцати Апостолов в Кфар-Нахуме (он же Капернаум) "Авдотья Никитична" принялась истово молиться, зажигая одну за другой купленные там же на месте свечи. "Вероника Маврикиевна" иронически смотрела на эти страстные действия, и, наконец, когда туристы, уже осмотревшие все и принявшиеся роптать на задерживающую их "бабусю", не выдержала:
— Простите, а разве нельзя было зажечь одну свечку и помолиться разом за всех усопших?
— Да вы что, такая дура стоеросовая, что ли? — рассердилась "Авдотья Никитична". — Как я могу одну свечку зажечь за Ваську и за жену его Лизку, которую он все время бил смертным боем? Она всегда с во-от такими фингалами ходила! А как можно одновременно молиться за Германа и Катьку, которую он бросил беремистую с дитем малым, но через месяц под поезд попал? У каждого своя история, надо зажечь дюжину свечей и произнести двенадцать молитв… Какие ни есть, а все ж родственники.
Двенадцать — так двенадцать. Дождались. Сели в автобус. И тут "Авдотья Никитична" принялась честить кое-кого из тех, за кого только что молилась:
— И чтобы этого Ваську черти на сковородке жарили! И чтобы Германа за яйца его блудливые повесили!
— Так может быть, за них надо было зажигать не церковные свечи, а геморройные? — съязвила "Вероника Маврикиевна".
— Хорошая идея! — обрадовалась "Авдотья Никитична". — А где они продаются, что-то я в церкви не заметила ничего гумаройного…
Тут уж настала очередь москвички захихикать. А услышавшие этот диалог туристы гомерически расхохотались, представив, как "Авдотья Никитична" будет просить в церкви продать ей столько-то обычных свечей, а столько-то — "гумаройных".
* * *
Это только часть из бесед двух забавных туристок, которые я услышала. Поскольку экскурсия была двухдневной, довелось записать еще кое-что из их диалогов. Но об этом — в другой раз.
