До Победы оставалось 18 дней… Из цикла «Авторы Победы: последние страницы войны»
В рамках совместного с Научно-просветительным центром «Холокост» проекта «Авторы Победы: последние страницы войны» мы продолжаем публикацию писем и дневников последних недель Великой Отечественной. Большинство из публикуемых документов было передано в Архив Центра «Холокост» из семейных архивов граждан постсоветских республик, Израиля и США. В изданных Центром пяти сборниках «Сохрани мои письма…» в 2007–2019 годах было опубликовано свыше 1500 писем и 1000 фотографий, около 30 дневников — в том числе присланных из Иерусалима, Тель-Авива, Хадеры, Реховота и Ашдода. Просим наших читателей направлять в Центр «Холокост» оригиналы и электронные копии своих семейных реликвий по адресам: [email protected] или [email protected]
Публикацию подготовили сотрудники Центра «Холокост» Илья Альтман и Светлана Тиханкина
«ПРОТИВНО СМОТРЕТЬ НА ЭТИХ „ФРАУ“»
19 апреля продолжается Берлинская наступательная операция, с боями форсированы реки Ост-Одер, Нейсе. Бойцы 1-го Белорусского, 2-го Белорусского, 1-го Украинского фронтов, 2-й Польской армии завоёвывают один город за другим: Штеттин (ныне польский город Щецин), Шведт, Ротенбург, Кюстрин… В течение дня завершается прорыв вражеской обороны и начинается окружение главных сил берлинской группировки противника. Американские войска занимают город Лейпциг, итальянские патриоты освобождают Болонью.
А в это время в Туле, городе оружейников, возобновляется производство самоваров. Как тут не вспомнить всеми любимую песню Утёсова «У самовара я и моя Маша…»
И хотя вокруг «немецкая культурность», так хочется своего родного — чаю из самовара, да с вареньем, да с плюшками.
Лев Маркович Городенский, автор опубликованных ранее писем за 13 и 14 апреля, в очередной весточке домой не сообщает родителям о цели неожиданной командировки, зато с юмором описывает, что удалось попробовать и увидеть в Германии.
«19 апреля 1945 г.
Дорогие родители! Вчера я написал вам поздравительную открытку, а сегодня решил описать более подробно. Сейчас, как я уже писал вам, я нахожусь в командировке. Завтра она кончается. Живу — лучше на сегодняшний день не сыщешь. Разъезжаем по Германии. Задание мы уже выполнили и теперь отдыхаем. Я сейчас курил какие-то сигары, которые пахнут розой… В общем, эта жизнь уже надоела: всё хорошее, вкусное, особенное. Хочется попроще, как-то ближе принимается наша махорочка, чем эти пахучие сигары, вообще дух немецкий здесь сидит во всей обстановке, и поэтому, если среди этой обстановки увидишь что-нибудь типично русское, то оно кажется приятнее. Иногда бывает даже противно смотреть на этих „фрау“ в мужских штанах и с какой-то низкой, заискивающей улыбкой. Но им эта улыбка не поможет: мы знаем, кому и как улыбаться, мы знаем также, что дома у нас есть кому улыбнуться.
Конечно, кое-что есть в Германии хорошего и красивого, но это всё равно за чужой счёт, за чужой пот, за чужую кровь. Скоро мы вернёмся на Родину с победой, и не надо нам Германии с её показной красотой, культурностью… Привет всем родным и знакомым. Целую вас крепко-крепко. С фронтовым комсомольским приветом, Лёва». («Сохрани мои письма…». Вып. 4. М., 2016. С. 233.)
«НЕ ХВАТАЛО ТОЛЬКО ОДНОГО — ЧТОБЫ РЯДОМ СИДЕЛА КАКАЯ-НИБУДЬ БАРЫШНЯ»
20 апреля, на пятый день Берлинской операции, дальнобойная артиллерия 1-го Белорусского фронта уже вела огонь по столице Германии. О штурме Берлина, в котором принимал участие и 1-й Украинский фронт, Совинформбюро сообщало лишь косвенно: «Центральная группа наших войск вела наступательные бои западнее реки Одер и реки Нейсе». Среди названий нескольких занятых городов современному читателю знаком разве что город Зеелов, хотя об ожесточенных сражениях на высотах вокруг него сводка умалчивала.
В одном из сообщений ТАСС говорилось:
«В районе между Гейльброном и Нюрнбергом союзники взяли за 24 часа 8 тысяч пленных, в том числе трёх генералов и воинский эшелон с бойцами женских вспомогательных частей». Как раз в этот день Ставка Верховного Главнокомандования издала две директивы. В первой из них говорилось о введении знаков и сигналов для опознания при встрече советских и американо-английских войск, а в другой предписывалось «обращаться с немцами лучше».
Удавалось это нашим бойцам, преисполненным чувством мести, далеко не всегда. Но было немало и других примеров.
В этот день 19-летний старший лейтенант Александр Юрьевич Цвей отправил письмо матери в Москву из пригорода Кёнигсберга. 16 апреля он получил необычное задание — «командовать немцами». Его «хозяйственный взвод» состоял из более 300 военнопленных. Именно они собирали и хоронили останки погибших в боях на берегу Балтийского моря.
Позднее Александр Цвей вспоминал:
«Побеждённые немцы были дисциплинированы и покорны. Они добросовестно выполняли требуемую работу и даже взглядом не выражали какую-либо неприязнь ко мне».
Но писал он матери не об этом. Накануне командир полка вручил Александру его вторую награду — орден Отечественной войны II степени за бои в Польше (осенью 1944 года он был награждён орденом Красной Звезды за освобождение Белоруссии). По этому случаю награждённый собрал в своей квартире боевых друзей:
«Вчера вечером дал ужин как в хорошем ресторане. Не хватало только одного — чтобы рядом сидела какая-нибудь барышня».
Можно предположить, что настроение у участников этого ужина было совершенно иным, чем на застолье в Берлине, состоявшемся в день написания письма Александра Цвея (а, может быть, даже и час?). На свой последний день рождения фюрер собрал в бункере под имперской канцелярией, погруженном на 15 метров в землю, немногочисленных гостей. В их числе были Геринг, Геббельс, Гиммлер, Борман, несколько генералов. Зато за столом присутствовала «барышня» — проходящая по официальным документам как «секретарша фюрера» Ева Браун…
Но об этом Александр Цвей узнает уже после войны. Её самые интересные эпизоды описаны в автобиографической книге «Вспоминая мгновения войны», вышедшей в 1996.
Автор посвятил мемуары внукам и десяти не вернувшимся с войны родственникам: «Считаю своим долгом вспомнить их поименно. Мои троюродные братья Моисей, Исаак и Соломон Перловы. Призванные в армию в сорок первом, все трое «пропали без вести» в 1942 г. Мамины двоюродные братья Семён и Соломон Перловы. Были старшими сержантами. Первый погиб 14.1.44. а второй 25.4.45, за несколько дней до конца войны. Жена получила похоронку 9 мая 1945 года. Братья моего отца Абрам (погиб на фронте) и Ефим Цвей (погиб в Крыму), Арон и Наум Галеркины (первый погиб в бою под Ленинградом в 1943 г., второй пропал «без вести» в 1941 г.) Муж моей родной тети капитан Исаак Головенчиц погиб под Ленинградом в 1943 г. Только одному мне посчастливилось вернуться с войны живым».
Старейший профессор МАДИ, писатель и публицист, руководитель ветеранской группы «Россия-Израиль» при Российском комитете ветеранов, он прожил яркую и интересную жизнь. Умер Александр Юрьевич Цвей 11 мая 2016 года, встретив 71-й День Победы.
* * *
21 апреля 1945 года передовые части 1-го Белорусского фронта ворвались в окраины Берлина. Военный совет фронта обратился к войскам: «Настал решающий час боёв. Перед вами Берлин, столица германского фашистского государства… Обреченные на гибель, остатки немецких частей ещё продолжают сопротивляться… Впёред, на штурм Берлина!»
61-я армия, 1-я армия Войска Польского и другие соединения фронта двигались в обход столицы, на Эльбу, на встречу с войсками союзников.
Войска 1-го Украинского фронта, наступая, вели бои в районе Котбуса, танкисты, преодолевая многочисленные заграждения и завалы, взяли город Вюнцдорф, а к исходу дня, согласно сообщению Совинформбюро, вошли в пригороды Берлина.
До Победы оставалось 18 дней.
«ЛОЗУНГ ОДИН — ДАЁШЬ БЕРЛИН!»
С ощущением конца войны сражались все бойцы Красной Армии. Хотелось не только победить, но и выжить, вернуться домой.
Автор публикуемого письма, Эфраим Исаакович Генкин, родился в городе Рославль Смоленской губернии в 1919 году. Для меня это место связано с гибелью брата моего отца 2 сентября 1943 года. Он тоже мечтал увидеть Победу, но судьба распорядилась иначе. Похоронен Алексей Тиханкин в деревне Екимовичи, недалеко от Рославля. Моему дяде на момент гибели был 21 год…
Эфраим Генкин, чей век тоже был недолог, успел многое. Он окончил Институт тонкой химической технологии имени М. В. Ломоносова и Военную академию химической защиты им. К. А. Ворошилова. На фронте побывал в окружении; в должности старшего помощника начальника химотдела 28-й армии участвовал в освобождении Польши, Литвы, Чехословакии, Восточной Пруссии. Награждён орденом Красной Звезды, медалями «За взятие Кёнигсберга» и «За взятие Берлина». Войну окончил в звании капитана.
В наградном листе героя читаем: «Капитан Генкин, являясь помощником начальника хим. службы дивизии, принимает деятельное и примерное участие в вопросах поднятия химической боеспособности дивизии, а также в непосредственной боевой жизни дивизии…» Возможно, напряжённая работа, в том числе с химическими реактивами, сказалась на здоровье Эфраима. Он умер в 1953 году в Москве в возрасте 34 лет.
«21 апреля 1945 г.
Д. Ленубсдорф. Берег р. Шпрее.
Фронт гремит неповторимым громом. Все устремилось на последний бой…
Лозунг один: даешь Берлин!
Дивизию посадили на машины и бросили в пробитую брешь на Берлин.
Я уже пятые сутки болен. Боюсь, что нервы не выдержат.
Ад и невероятная суматоха кругом. Всё это как-то проходит мимо. Сейчас меня даже конец войны не удивит. А ведь войска Жукова сегодня как будто ворвались в предместья Берлина!
Вижу так много и столько замечательного, что писать сейчас не могу. Нет». («Сохрани мои письма…» Вып. 1. М., 2007. С. 283).
