Рахель Фарнхаген оставила в памяти современников глубокий след
Якуб ЗАИР-БЕК
Датский писатель Георг Брандес назвал ее «первой великой современной женщиной в немецкой культуре», а хорошо знавший её великий немецкий поэт Генрих Гейне назвал «умнейшей женщиной Вселенной». По существу, с нее началась женская эмансипация в Германии: она первой выступила с решительной критикой существующего положения женщины в обществе. Но для нашего поколения имя этой удивительной женщины малоизвестно.
Рахель Антония Фредерика Фарнхаген фон Энзе родилась в мае 1771 г. в Берлине в богатой еврейской семье банкира и торговца ювелирными изделиями Маркуса Левин и его жены Хаи. В семье, кроме старшей — Рахели, было ещё четверо детей, которых воспитывали в духе ортодоксального иудаизма. Рахель получила отличное по тем временам образование, кроме немецкого, владела также ивритом и французским, обучалась игре на фортепиано, танцам и рукоделию. Окружающие отмечали глубокий и острый ум ребенка. Но сама Рахель не встречала понимания в семье и страдала от этого. Её детство и юность были нелёгкими: отец девочки, будучи человеком вспыльчивым и тщеславным, не понимал и подавлял романтическую натуру дочери. Конечно, живя в богатой семье, она не испытывала материальных трудностей и могла позволить себе многое. Но при этом Рахель угнетало её «низкое» социальное происхождение и то, что она — женщина. А быть женщиной, считала Рахель, — значит, «быть сбоку от общества», ибо женщины — существа, у которых «нет никакого места для собственных сил, они всегда должны ставить стопу туда, где как раз стоял мужчина». Рахель Левин сокрушалась о том, что женщине запрещено всё, что лежит вне дома. Тем более — еврейке.
Своего еврейства она никогда не скрывала, считая его своим несчастьем, ещё одним ограничением, не позволяющим ей иметь равные права с мужчинами. Кроме того, она находила себя некрасивой, в чём уверяла всех своих друзей и родственников. Да, она в юности не была красавицей, но с возрастом превратилась в привлекательную женщину с матовым лицом, большими черными глазами и красивыми вьющимися волосами.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
О своём детстве и юности у нее остались столь тяжкие воспоминания, что после смерти отца в 1795 г. Рахель Левин порвала со многим, что связывало ее с отцовским домом, в том числе и с иудаизмом. И целиком окунулась в духовную атмосферу, еще недавно ей недоступную, — среди ее знакомых теперь были Шеллинг, Фихте, Гумбольдт и другие выдающиеся современники. Её живой ум, афористичная речь, остроумие и умение выслушать собеседника привлекали к ней людей. В мансарде родительского дома Рахель устроила литературный салон, который стал своего рода культурным центром, где собирались литературные знаменитости, общественные и политические деятели, ученые, актеры, аристократы, чтобы побеседовать друг с другом, обсудить общественные и частные проблемы, но в первую очередь именно с хозяйкой, чьи оригинальность, душа и язык околдовывали участников салона. «Мансардные откровения» прославили Рахель. Все, кто побывал в ее салоне, неизменно обогащались чем-то новым и интересным. Принадлежавший к ее гостям прусский принц Луи-Фердинанд (племянник короля Фридриха Великого) называл Рахель своей «духовной повитухой».
Литературный кружок, собиравшийся в ее салоне, стал истинным центром свободомыслия, литературы, искусства, науки и общественной деятельности. Рахель Левин жила жизнью собеседников, проникала в их души, подпитывала их. Беседы с ней и её письма значили очень много для ее адресатов. Была ли при этом любовь? Наверное, была. Но особая — романтизированная, без пламенных всплесков страсти, скорее платоническая, чем чувственная. Тем не менее среди адресатов Рахели был великий Людвиг ван Бетховен. Их связывало нежное чувство, композитор даже предложил девушке выйти за него замуж. Но признание Рахели в своём еврействе вызвало внезапный отъезд молодого человека. Однако спустя несколько дней он написал ей письмо с уверениями в любви, предлагал оставить еврейство и пойти с ним под венец:
«Я не в силах расстаться с тобой, хоть ты и еврейка. Святому писанию известны имена героев твоего народа, никто не жалеет народ твой, и наши священники беспрестанно поносят его прошлое».
Рахель отвечает:
«Я пишу Вам в последний раз. Вы оскорбляете мой народ. Страдания наших предков стяжали благословение Неба для их потомков. Ни один народ не отличается такой стойкостью, как Израиль…»
В личной жизни Рахели Левин было много неурядиц и печальных событий, сказавшихся на ее мироощущении и настроениях. Дважды она предпринимала неудачные попытки выйти замуж за аристократов, но в конце концов, после смерти матери, приняла христианство и в возрасте 42 лет вышла замуж за незнатного дворянина Карла Августа Фарнхагена фон Энзе, критика, переводчика (он, кстати, первым перевел Пушкина на немецкий) и дипломата. Муж Рахели был на 14 лет моложе нее, но эту разницу в возрасте она умело нивелировала блеском своего интеллекта. Замужество Рахели позволило ей перенести салон из родительской мансарды в свой богатый дом в Берлине. Там салон обрел второе дыхание: все больше знаменитых людей тянулось к нему. Вот что писал один из современников, посещавших салон Рахели Фарнхаген: «О чем только не упоминала она в течение часа беседы! Все, что она говорила, носило характер афоризмов, было решительно, огненно и не допускало никаких противоречий. У нее были живые жесты и быстрая речь. Говорилось обо всем, что волновало умы в области искусства и литературы». Салон Рахели Фарнхаген посещал молодой поэт Генрих Гейне. Рахель сразу оценила его талант, и между ними сложились доверительные и дружеские отношения. Гейне часто отмечал в своих письмах, что никто не понимает его так глубоко, как Рахель. Их объединяло и еврейское происхождение. Оба стремились к общественному признанию, оба перешли в христианство, приобретя, по выражению Гейне, «входной билет в европейскую культуру». После отъезда из Берлина Генрих Гейне долго еще вел переписку с Рахелью, которая была его музой и вдохновительницей. Он посвятил ей книгу своих стихов «Возвращение домой». Вот четыре строки оттуда:
Я слезы увидел на пальцах твоих
И пал на колени с мольбами.
Я выпил их медленно с пальцев твоих
Горячими губами.
Но даже приняв христианство, Рахель, тем не менее, не могла отделить себя от исторической судьбы еврейства. В одном из писем Рахель Фарнхаген отмечала, что «не стыдится больше своего еврейского рождения». Она утверждала, что невозможна ассимиляция евреев, когда в обществе процветает ненависть к ним.
Как писательница Рахель Фарнхаген не состоялась, статьи и рецензии она публиковала анонимно, они до сих пор не собраны. Она ушла из жизни в возрасте 62 лет и похоронена в Берлине, в городе, где родилась и прожила всю жизнь. Ещё при жизни Рахель готовила к публикации собрание своих писем. Три тома вышли в свет, благодаря стараниям её мужа, сразу же после её смерти под названием «Рахель. Книга воспоминаний для ее друзей», куда вошли шесть тысяч ее писем более чем тремстам адресатам. К несчастью, более двадцати ее писем к Генриху Гейне сгорели в доме его матери во время страшного пожара в Гамбурге. Сохранилось также 13 тетрадей дневников и коротких заметок Рахели. Карл Фарнхаген тоже использовал их при публикации. С тех пор эта книга не раз переиздавалась. В ней как бы живет великая душа этой маленькой женщины.
Образ этой умной, романтичной, печальной и глубоко отзывчивой женщины в 1930-е гг. воссоздала известная писательница и философ Ханна Арендт в книге “Рахель Фарнхаген: жизнь еврейки”. Покидая погрузившуюся в пучину нацизма Германию, она сумела вывезти рукопись этой книги, которую издала в 1958 г.
Память о великой женщине-еврейке Рахель Левин-Фарнхаген сохранилась на её родине. В 1994 г. почтовое ведомство Германии в серии «Женщины немецкой истории» выпустило марку с её портретом. А в Берлине, на доме №54 по Егерштрассе, где жила Рахель и был её литературный салон, установлена мемориальная доска с её барельефом.
