Море. Синим шёлком плещется оно в белой рамке террасы в стиле «ампир». Небеса и громадные, как баобабы, кусты роз. И три действующих лица. Трое в этом антураже, трое – как иллюстрация запутанной нелепой ситуации, про которую можно только петь. И музыка, музыка, которая пьянит, чарует, заставляет забыть о суете и тревогах
Инна ШЕЙХАТОВИЧ
Фото: Алла Никитина
Комическая опера «Рита» (авторское название «Рита, или Побитый муж»), которую показали в Ашдоде, в Центре сценических искусств, — это забавный музыкальный анекдот, милая беззлобная шутка на тему супружеской жизни. Её сочинил гений мелодий «бель канто» Гаэтано Доницетти. Сочинил легко и быстро, как он это делал обычно. Композитор не услышал своё творение, — вскоре после создания оперы-шутки он лишился рассудка, а ещё через несколько лет умер. Только по прошествии двадцати лет со дня окончания работы над партитурой, эта опера прошла на сцене парижского театра «Опера-Комик». И с тех пор понемногу, не слишком часто, она возникает на разных мировых сценах.
И вот Ашдод, прекрасный зал, и вечер, который синими крыльями обнимает белые городские здания. Дирижёр и оркестр на сцене, но не на авансцене – чуть сбоку. Герои каскадной, эксцентричной оперы-бусинки живут и развлекаются в центре, между зрительскими креслами и декоративным морем. Всё, что они поют и говорят – о супружестве. Ах, как она сложна, эта непостижимая стихия супружеской жизни! Кто в доме, в этом миниатюрном государстве с ограниченным контингентом жителей, главный? Кто и почему должен уступать, сдаваться? В каких вопросах следует быть особо гибким? Откуда берётся мизогиния? Как – не вступая в убийственные конфликты, но и не превращаясь в тряпку – изящно отстоять свою точку зрения?..
Тема весьма серьёзная — именно поэтому ей посвящено такое количество анекдотов и юморесок; но в опере она подана легко и необременительно. И зал смеётся. Смеются дамы с кавалерами, молодые пары, не расплетающие рук во время действия, юные зрители-меломаны. Смеются друзья артистов и оркестрантов, поклонники творчества Гаэтано Доницетти. И даже музыканты на сцене улыбаются.
Рита, хозяйка прелестной гостиницы-бутика, за итальянским словом в карман не лезет. Она яркая, напористая и умеет быть настоящей язвой. Нещадно тиранит своего робкого и недотёпистого мужа Беппо. Особенно её возмущает разбитая им чашка. А потом является Гаспаро, первый муж Риты. Этакий мачо, повелитель женщин. Он не утонул, как жена полагала, а очень даже выжил, и теперь хочет жениться на другой, – освободившись от Риты, которую он так же терроризировал, как она терроризирует Беппе…
Вы поняли? Либретто французского драматурга средней руки Гюстава Ваэза, с которым Гаэтано Доницетти случайно встретился в Париже, глубиной и сложностью никак не отличается. Но разве в этом дело? Рита (в искрометной, зажигательной партии горячей итальянки выступила солистка Израильской оперы Тали Кецеф) так музыкально, так блистательно ссорится, увещевает, критикует, так виртуозно и легко артикулирует в самых быстрых темпах, кокетничает и повелевает, что от неё просто нельзя отвести глаза и уши. А мужественный, харизматичный, очень внушительный, артистичный Гаспаро (Шахаф Регев) так чарует своим пением, богатым красивым тембром, убедительной интонацией, что сразу понимаешь: такой мужчина покорит любую женщину. Особенно ту, которая любит музыку.
Беппе, этот подвижный, лёгкий, точно и со вкусом расставляющий комедийные акценты обаятельный подкаблучник (Антон Тротуш), вовсе не вызывает жалости. Какая тут может быть жалость, когда тенор так искусно передаёт все нюансы партии!
Томер Шарон, комментатор, дополнительный персонаж-диктор, пересказывает публике всё происходящее на сцене в деталях на иврите. Не все ведь читали либретто. И ещё он прибавляет острые реплики о себе, о своих жизненных перипетиях, о дне сегодняшнем. Даже о диктатуре. Согласитесь, что диктатура – это беда. Что в доме, что в стране…
Интересно, что события оперы разворачиваются на протяжении одного дн. Они начинаются утром, когда небо нежно-голубое¸ потом наступает яркий полдень, солнце в зените, – а завершается всё синим вечером, при полной луне. А море всё плещется, всё несёт свои атласные волны.
«Рита» — праздник для души и антидепрессант. Получилась житейская история, которая происходит неведомо когда: то ли сегодня, то ли сто лет назад. История про глупость и находчивость. Про мелочи, которые иногда заслоняют истинную картину мира (и хорошо, что заслоняют, ведь мир не очень-то совершенен). Про то, что любовь подчас оказывается выдумкой. Игрой. Или такой же мелочью, как упрямство, печаль из-за разбитой чашки и борьба за главенство в семье. Такую яркую, живую, интригующую версию спектакля «Рита» предложил замечательный актёр, талантливый режиссёр и драматург Виталий Фридланд. Я замечаю у него в израильской художественной жизни особенный талант: всё, к чему он прикасается, озаряется сиянием истинного искусства… Честно говоря, я предпочла бы увидеть его ещё и в роли рассказчика-транслятора, — спектакль бы очень выиграл.
Оркестр открыл изложение оперы-водевиля увертюрой к другой опере Доницетти, к «Дону Паскуале». На мой взгляд, она здесь звучала не очень органично. Хотя сама по себе эта увертюра вполне мелодична и нарядна.
Дирижер Ваг Папян – как всегда! – обжигает темпераментом. Оркестр подхватывает сценическую историю, естественно её раскрывает и продолжает. Иллюстративность сопровождения здесь уместна, тем более что в данном случае речь следует вести о театре с музыкой, а не об опере, в которой музыка (при всей синтетичности этого жанра) – главный компонент…
Жаль, что «Рита» прошла один раз. Жаль, что только в Ашдоде. А нам, это видевшим, был сделан подарок: лучик света, волна моря и драгоценный кубок от сладкозвучного Гаэтано.
