Жизнеописание легендарного одесского футбольного болельщика Исаака Гроссмана
Фрэдди ЗОРИН
Увы, мало кто сегодня помнит о нем, но было время, когда имя его было на устах и на Молдованке, и на Пересыпи, — всюду, где любили футбол и шли на стадион каждый раз как на праздник. Процитирую одесского автора Валентина Брамбиллу: «Кто сегодня поверит, что в 1959-1961 годах борьба между «Черноморцем» под руководством Анатолия Зубрицкого и СКА, который тренировал Сергей Шапошников, настолько захватила город (включая людей, никогда не ходивших на стадион), что Одесса оказалась разделенной на два лагеря? Мало кто вспомнит блестящую игру одесситов Брагина и Хижникова, Ильченко и Кудыменко, Щеголькова и Заболотного, Сулимы и Блиндера, Москаленко и Попичко; нестандартные молниеносные голы любимца Одессы Константина Фурса, выдающихся футболистов-«варягов» Матевосяна и Роменского, Метельского и Назарова, Шевченко и погибшего в авиакатастрофе вместе с ташкентской командой «Пахтакор» Макарова, фантастические удары Двоенкова…
Кто был на игре сборная Одессы — «Интер» (Милан)? Кто помнит, как Зубков был удален с поля за удар по ногам… своего игрока? Как Городенко, спасая загнанную свистом трибун стадионную собаку, дважды ловил ее в отчаянных бросках? Об упомянутом международном матче: с миланцами, которые всегда были сильны, Одесса сыграла в 1960 году. «Интер», видимо, недооценил соперника, а одесситы, согласно городской легенде, ответили словами песни (которая, правда, написана была гораздо позже этого события): «Если был он с гонором, так будет – без, шаг ступив по улицам Одессы». Одесская сборная одержала громкую победу, что повлекло за собой общегородское ликование.
Так же праздновали одесситы в следующем году успех в матче со знаменитым «Фламенго» из Рио-де-Жанейро. Этот клуб был командой великого Гарринчи и основным соперником «Сантоса», за который, как известно, играл король футбола Пеле. Понятное дело: во время упомянутых победных уличных шествий в их эпицентре был Гроссман.
А кто сегодня помнит великих одесских болельщиков? Юрия Луну, который знал о спорте все, безногого чистильщика обуви у кинотеатра имени Горького Ивана Воробьева, участника съемок на лестнице в фильме «Броненосец Потемкин», и, наконец, «короля одесских болельщиков» – Исаака Гроссмана. В Одессе его знали все. Говорили, что до войны он сопровождал команду даже на выездных играх. Страшно переживал каждое поражение, в особенности домашние. Не хотел в таких случаях никого видеть, возвращался домой поздно, крадучись между домами.
А теперь – все по порядку. На свет герой нашего повествования появился 18 августа 1892 года. Семья Гроссман жила на Успенской, 127. Глава семейства держал магазин на Староконном рынке, старейшем из существующих ныне базаров в Одессе. Мать Исаака хлопотала по хозяйству. Не закончив обучение в гимназии, он, унаследовав от родных житейскую мудрость, начал работать помощником адвоката (в дальнейшем ему часто приходилось выполнять функции третейского судьи), позже – до войны и после возвращения из эвакуации во Фрунзе, – Гроссман-младший руководил фабричным цехом, где производились болты. Но главной в его жизни стала игра, о которой Михаил Крюков написал:
Люблю футбол я с самых юных лет,
И для меня игры прекрасней нет:
Я стал большим поклонником футбола,
Когда еще ходил учиться в школу…
Так оно было и у Исаака Гроссмана. В футболе разбирался он не хуже, чем во всех нюансах своей основной специальности, и, быть может, что нетрудно себе представить, готов был на профессиональном уровне беседовать не только с игроками, но даже и с тренерами. Конечно, утверждение это, вероятнее всего, вызовет у вас улыбку, но ведь иной раз со стороны (в данном случае – с трибуны стадиона) бывает заметнее то, что порою ускользает из поля зрения наставника футбольного клуба: ведь он следит за происходящим на поле с другой точки, да и воспринимает все по-своему.
Еще в 1930-х веселый и эмоциональный Исаак при небольшом своем росте стал заметной фигурой, обретя большую популярность среди одесских футбольных фанатов, став их некоронованным королем. Меткие шутливые его высказывания передавались из уст в уста. В предвоенное время его кумиром был Александр Штрауб, а в послевоенное – Константин Фурс. В эвакуацию Гроссман отправлялся, как и многие другие одесситы, с тяжелым сердцем, но и с надеждой на скорое возвращение – в родной город, и, конечно же, к футболу.
Одесса пережила страшный период нацистской оккупации, но чего там, вопреки легенде, в ту пору не было, так это «матча смерти», положенного в основу сюжета кинофильма «Третий тайм», вышедшего на экраны в 1962 году. Напомню: речь идет о картине, которая создавалась по факту футбольного матча, состоявшегося в оккупированном Киеве 9 августа 1942 года – между любительским клубом люфтваффе и командой «Старт», составленной по преимуществу из бывших игроков киевского «Динамо». Но были в составе «Старта» также игроки из киевского «Локомотива» и одесского «Спартака», позднее переименованного в «Черноморец». На самом же деле «Стартом» была сыграна серия матчей с разными соперниками, и во всех он побеждал. А вскоре поле последней игры некоторые из ее участников (с украинской стороны, разумеется) были арестованы, депортированы в лагеря смерти, и в живых остались не все. В память о мужественных футболистах в Киеве установлена скульптурная композиция, а в массовках на съемках фильма «Третий тайм» были задействованы жители Одессы.
Вернемся в город у Черного моря в то уже время, когда «майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои». Не сразу, но жизнь в Одессе возвратилась в мирное русло, и снова ожили спортивные арены. У Исаака на стадионе было свое постоянное место – номер 7 в 15-м ряду на 38-й трибуне. Билет на него не продавался. И когда мяч влетал в ворота (или не влетал, хотя должен был влететь), все (представьте себе это зрелище!) обращали взоры на Исаака. И, казалось, слышали комментарии «короля» – хотя что можно было услышать при таком скоплении людей далее, чем в двух метрах от Гроссмана, кроме судейского свистка? Послушать ставшего городской легендой знатока футбола желающих находилось немало, и после каждой игры люди ходили за ним толпами, окружали, расспрашивали. Он всегда имел, что сказать. Задавали разные вопросы, порой каверзные, но Исаак вновь и вновь оправдывал свою фамилию, означающую в переводе с немецкого «большой человек». Ответы у него находились быстро, притом такие, что вызывали либо улыбки, либо всеобщий смех.
К слову, относительно фамилии его сказано, что ее носители хранят и успешно используют опыт, накопленный их предками в предыдущих поколениях. А еще – что они, как правило, являются людьми интеллектуально развитыми, с непреодолимой жаждой новых знаний.
Известно, что Исаак знал на память, по именам и фамилиям состав любимой команды, включая игроков резерва, ее положение в таблице перед каждым новым туром, да и всю таблицу мог по памяти назвать – от лидеров до аутсайдеров. А еще был ходячей «энциклопедией» клуба, за который болел, и мог выдать любую «справку», касающуюся истории выступлений «Черноморца» и его предшественниц. Понятное дело: такой фанат не пропускал ни одного матча. Хотя нет, одну игру он все же пропустил, правда, не по своей вине.
Произошло это 18 мая 1936 года. В этот день проводилась церемония открытия нового спортивного центра – «Стадиона у моря». Почетными гостями мероприятия стали тогда Первый секретарь Компартии Украины Станислав Косиор и генсек ЛКСМ Украины Сергей Андреев. Гроссмана же за день до этого события забрали в НКВД. На чем Исаак, что называется, «прокололся»? Да ни на чем. Шуточки, которые он отпускал, были по сути безобидными. По крайней мере, партийных и комсомольских руководителей не задевали. Что же тогда?
А ларчик просто открывался. Хотя сам Гроссман о содержании проведенной с ним «разъяснительной беседы» не распространялся, но земля слухами полнится. И люди рассказывали, что вернулся Исаак домой после этого разговора за закрытыми дверями поздно, и выглядел чернее тучи. С него, мол, взяли расписку, что завтра на стадионе его не будет. Иными словами, «вежливо попросили» посидеть дома, дабы он своими репликами, а также жестами не отвлекал 22 тысячи одесситов, мечтавших якобы увидеть товарищей Косиора и Андреева. Об этом говорили друзья и знакомые Гроссмана. А когда о чем-то сообщают одесситы, то бывает непросто понять, шутят они с вами или нет. Неспроста ведь Одесса заслужила репутацию «столицы юмора» в той стране, где мы с вами родились и жили. Но сказанное похоже на правду. И даже очень. Так или иначе, место Исаака на трибуне в тот день пустовало…
Руководители менялись, а Исаак оставался, и в театр одного актера – Гроссмана – продолжали приходить те, кому общение с ним доставляло не меньшее удовольствие, чем сами футбольные баталии. Исаак бросал фразы, многие из которых разлетались потом по всему городу. Долго вспоминали его реакцию на красивую игру, показанную «Черноморцем» в одном из важных для команды матчей: «Проверьте у них паспорта, это переодетые бразильцы». Роман Карцев рассказывал, как однажды Гроссман громко обратился с трибуны к Константину Фурсу:
– Котя! Моя семья единогласно признала тебя лучшим футболистом Европы…
Константин Фурс, надо сказать, часто работал не на результат, а на публику. Он старался отбирать мяч у соперников не в обычной борьбе, не в расчете на скорость и технику, а непременно очень хитро и зрелищно. Приучил к тому, что от него ждали шоу, и он его зрителям дарил довольно часто.
Много обсуждали и такую реплику Гроссмана:
– Кулагин, вы же опытный игрок, почему вы в такую погоду (а шел дождь) играете мелкими пасами?
И еще одна:
— Бей на Цвейников! – что в переводе с одесского жаргона, включавшего русский язык и идиш, означало: «Дай пас Двоенкову!».
А вот как делился Исаак впечатлениями о поездке на выездную игру во «вражеский» Николаев. «Николаевская команда проиграла нам, – объяснял Гроссман случайным слушателям, – и их болельщики провожали нас не только свистом и оскорбительными выкриками. Нашлись среди них и те, что стали бросать камни в одесский автобус. А что же мы? А мы отъезжали тихо и молча, любясь не видами Николаева, а друг другом. А бурно радоваться начали, когда проехали Варваровский мост». Поясним: речь шла о разводном мосте, перекинутом через Южный Буг, но и без того понятно, что праздновать победу в гостях команде «Черноморец» безопаснее было, отдалившись на значительное расстояние от того места, где праздник этот мог оказаться омраченным. Не секрет: среди фанатов любого клуба есть люди, которые ведут себя недостойно, и более того – весьма агрессивно, причем иной раз и без конкретного повода.
Кстати говоря, время от времени в клубах проводятся собрания болельщиков, на которых, в частности, руководители команд призывают «армию поддержки» соблюдать правила поведения, общепринятые для общественных мест. На одном из таких собраний болельщиков «Черноморца» им пытались внушить, что на трибунах не надо громко кричать (и тем более пользоваться нецензурной лексикой), и свистеть тоже ни к чему. И тогда слово попросил Исаак Гроссман:
– Как же я могу не кричать, когда мы ведем 1:0, Котя (то есть Константин Фурс) уже забил гол, и, похоже, больше забивать не будет, а до конца игры еще целых 80 минут? Поймите, откуда слово «болельщик»? Это тот, у кого болит, вот он и кричит!
Гроссмана уважали не только такие же, как он, фанаты футбола, но и сами футболисты. Когда семья Гроссмана в 1967 году переехала в новую квартиру на улице генерала Петрова, ему подарили мяч с надписью: «Старейшему любителю одесского футбола в день 75-летия». На мяче расписались Черкасский, Футерман, Федоров, Колдаков, Заболотный, Попичко, Звенигородский, Москаленко, Шиманович, Бокатов, Дерябин, Сак, Секеч, Мирошин… Подарок это был впоследствии передан на хранение в музейную экспозицию Всемирного Клуба одесситов. Который, стоит добавить, был создан (обратите внимание: в ночь с 6 на 7 ноября 1990 года по инициативе Михаила Жванецкого, избранного первым президентом этой уникальной общественной организации. В состав его правления (Президентского совета) вошли учёные, музыканты, художники, артисты, писатели, краеведы, промышленники, банкиры, юристы, врачи. Филиалы Всемирного Клуба одесситов созданы во многих странах мира. С момента своего основания Клуб выпускает газету «Всемирные одесские новости», с 1997-го – ежемесячный юмористический журнал «Фонтан», с 2000-го – литературно-художественный альманах «Дерибасовская — Ришельевская». В 2002-м появился интернет-сайт Клуба, где размещены книги об Одессе и написанные одесситами, а также тематические видеоматериалы. Всемирный Клуб одесситов совместно со студией «Нулевой километр» выпустил электронный биографический справочник «Они оставили след в истории Одессы». В котором нашлось место и для Исаака Гроссмана…
Из жизни Исаак ушел 9 августа 1977 года. Тогда его смерть осталась почти незамеченной, а ведь он столько повидал на своем веку! По своему возрасту Гроссман мог (только представьте себе!) быть среди болельщиков 20 октября 1913 года на стадионе ОБАК в Шампанском переулке. Тогда команда Одессы победила клуб из Петербурга со счетом 4:2 и стала чемпионом России по футболу. Вы знали об этом? А про то, что футбол в Одессу в конце XIX века занесли англичане. И даже в упомянутом финальном матче на первенство России против Петербурга в составе Одессы играло пять граждан Великобритании. А Исаак знал и это. Как и вообще все, что было связано с футболом. По отношению к нему утверждение: «Что наша жизнь? – Игра!» не нуждалось в пояснении – какая именно игра имеется в виду.
Ныне перспективные одесские футболисты играют по преимуществу в других городах и странах, забыты кумиры минувших десятилетий, ушло поколение настоящих, верных и преданных болельщиков. Но без прошлого нет и будущего. На реконструированном стадионе в Одессе, когда, дай Б-г, уйдет в историю нынешний затяжной российско-украинский вооруженный конфликт, стоило бы, право же, установить мемориальную табличку в память об Исааке Гроссмане. О легендарном «короле» одесских болельщиков, безнадежно сорвавшем голос во время футбольных сражений, о замечательном человеке, показавшем пример того, как можно «болеть» с пользой для здоровья.
Рассказ о нем дополнит и завершит фрагмент стихотворения Людмилы Шум, написанного от лица ребенка. Стихи эти шуточные, но в каждой шутке, по мнению юмористов, есть только доля шутки, а все остальное – правда…
Нависла над нами трагедия грозно:
мой папочка болен, и болен серьёзно:
Кричит постоянно, и машет руками,
мешая заснуть мне, сестрёнке и маме.
Питается плохо. Стал очень рассеян –
отвёз меня к деду (а нужно в бассейн),
забыл в магазине покупки и сдачу.
Он смотрит… одни лишь футбольные матчи.
Рисует таблички и даже, представьте,
испортил лужайку на дачном ландшафте:
теперь вместо клумбы и грядки с клубникой
ворота стоят — хоть реви, хоть хихикай…
А мне вспомнилось, как мой отец, болевший за бакинский «Нефтчи», говорил: «Когда есть футбол, у меня нет ни жены, ни детей». Услышишь ли сегодня такое?
[nn]
