Один из главных обычаев праздника Симхат-Тора — танцы с Торой, когда евреи пускаются в пляс, бережно прижимая к себе свитки с нашим главным национальным сокровищем. Но мало кто задумывается о том, что у каждого свитка Торы – своя уникальная, подчас очень нелегкая судьба. Об истории нескольких таких свитков мы и решили вам рассказать
Петр ЛЮКИМСОН
СВИТОК ИЗ СИБИРИ
Эта уникальная книга Торы долго кочевала по разным городам и весям Израиля, в последнее время ее читали в синагоге самарийского поселения Гинот, но кто знает, где она окажется в будущем?
— Мой дед, рав Менахем-Мендель Хагер, родился в Польше и в свое время был раввином города Сосновец, — рассказывает габай бат-ямской синагоги "Хасидей-Радомск" Давид-Элиэзер Хагер. – Когда началась Вторая мировая война, он вместе с большой группой жителей Сосновца успел перейти на советскую сторону, и вскоре они все были высланы в Сибирь, где, по семейным преданиям, жили в нечеловеческих условиях. А затем произошло чудо: дед близко сошелся с каким-то крупным советским начальником. Семейное предание говорит, что он был генералом, но так ли это, я не знаю. Дед стал бывать у него в гостях, тот тоже часто захаживал в его дом, и дед упросил этого "генерала" смягчить условия содержания "поляков", а затем помочь всем им как гражданам Польши выехать из СССР, чтобы они могли добраться до Эрец Исраэль. На дворе стоял 1942 год, так что это было неимоверно трудно, но, благодаря "генералу", все необходимые разрешения были получены, и дед вместе с земляками стал собираться в путь. В ночь перед отъездом "генерал" пришел к нему с большим свертком, обернутым в грязный пыльный отрез материи, – видимо, тот многие годы пролежал где-то на чердаке.
"Как ты, наверное, давно догадался, я тоже еврей по рождению, — сказал генерал. – На фамилию не обращай внимания – я ее сменил еще во время Гражданской. Перед смертью отец позвал меня и сказал: "Я знаю, что ты женат на русской и не хочешь иметь ничего общего с нашим народом. Но выполни мою последнюю просьбу: сохрани этот свиток Торы и постарайся сделать все, чтобы он оказался в Эрец-Исроэль, где ему самое место". Вот я и подумал, что ты можешь помочь мне выполнить завещание отца".
Рассказывать о том, как дед со своими хасидами в 1942 году добрался до Тель-Авива, я не стану – это займет слишком много времени. Скажу лишь, что здесь дед стал большим человеком — главой Тель-авивской "Хевра кадиша", а затем и членом Временного совета по управлению Государством Израиль. А этот старый свиток Торы, явно написанный великим мастером, стал со временем переносным – его отдавали из нашей синагоги в Бат-Яме в те синагоги, в которых не было своего свитка, поэтому он постоянно находился в пользовании. И при этом, как ни странно, по-прежнему в хорошем состоянии, хотя ему значительно больше ста лет.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
В дни эпидемии коронавируса брат рассказал мне, что в синагоге Гинот нет Торы, и я отослал свиток туда. Сейчас по нему читает по субботам и праздникам мой племянник Менахем-Мендель Хагер, полный тезка нашего деда. Так что, можно считать, история свершила круг…
ОСКОЛОК "ХРУСТАЛЬНОЙ НОЧИ"
Если вы окажетесь в мемориальном комплексе "Яд ва-Шем" в Иерусалиме, подойдите к выставленному там "Свитку Торы из Лейпцига", случайно найденному жителями этого города в 1998 году и переданном в дар Израилю. Сотрудники музея объяснят вам, что уникальность этого свитка заключается в том, что он — один из нескольких "Сифрей-Тора", которым удалось в целости и сохранности пережить Хрустальную ночь. Судя по всему, в дни страшных событий ноября 1938 года, когда по всей Германии шли еврейские погромы, некая семья немецких евреев вместо того, чтобы собирать вещи и прятать от погромщиков деньги и драгоценности, положила в тайник то, что считала самым ценным в доме, – свиток Торы. Мы не знаем ни фамилии этой семьи, ни каких-либо других о ней сведений. Нет почти никаких сомнений, что она погибла в Катастрофе, а может, и была убита в Хрустальную ночь, ведь точное число жертв погромов 10-11 ноября в Германии и Австрии до сих пор неизвестно. Но одно несомненно: этот свиток — живое напоминание того, что значила для евреев Тора.
Свиток, кстати, долгое время хранился в неподходящих условиях, поэтому в начале 2020-х годов на нем появилась плесень, а чернила начали расплываться. Недавно свиток был отреставрирован.
СВИТОК С "ПАТРИА"
Сегодня этот свиток Торы с поистине трагической и героической историей хранится в архиве центра "Шем олам", а ранее находился в синагоге "Гейхал а-Шломо" в поселке Тель-Шалом. Но свое начало его история берет в 1940 году, когда нацисты еще поощряли эмиграцию евреев из Европы.
В рамках этой программы Комитет по высылке евреев из Европы, во главе которого стоял Адольф Эйхман, зафрахтовал три корабля для перевозки 3600 еврейских беженцев в Палестину. Однако англичане перехватили все три судна и поставили их на рейд в Хайфе. Верховный комиссар Палестины сэр Гарольд МакМайкл издал постановление, согласно которому все нелегальные беженцы должны быть переправлены на острова Маврикий в Индийском океане и Тринидад в Карибском море. С этой целью беженцев стали перемещать на океанский лайнер "Патриа". Среди них были супруги Бернард и Йоганна-Хана Гамбургер, которые решили перебраться в Палестину, потому что годом раньше там поселилась их дочь Рут. Бернард и Хана везли с собой свиток Торы из их родного города Вислох, в котором на тот момент уже не осталось ни одного еврея.
25 ноября 1940 года Бернарду удалось договориться с лодочником и переправить часть багажа на берег. Оставив вещи, он должен был вернуться на корабль, чтобы забрать жену и свиток Торы. И в тот момент, когда он поднимался на борт "Патриа", произошла трагедия.
Как стало известно позже, организация "Хагана", решив не допустить отправки евреев на Маврикий, спланировала "небольшой взрыв", который должен был вывести корабль из строя. Однако вместо небольшого взрыва получился большой, в результате которого "Патриа" затонула, и погибли 208 человек. Одним из них был Бернард Гамбургер. Его жена Хана сумела вплавь добраться до берега, рассудив, что свиток Торы пошел ко дну вместе с кораблем. Как выяснилось позже, он действительно оказался в воде, но кто-то из пассажиров, увидев тонущий свиток Торы, нырнул за ним, подхватил и доплыл до берега, бережно прижимая к сердцу.
Хана Гамбургер оказалась в лагере для нелегальных эмигрантов в Атлите, едва ли не год спустя была освобождена и воссоединилась с дочерью. А вскоре ее отыскал человек, спасший свиток Торы.
Так свиток оказался в синагоге поселка Тель-Шалом, откуда в 2014 году его было решено передать на хранение в центр "Шем олам".
"СЕФЕР ТИСЛИТ"
Так называется синагога в Ашкелоне — и хранящийся в ней древний свиток Торы, написанный много столетий назад и доставленный в Израиль в 1963 году из Марокко семьями Ивги и Нисим и курировавшим ту алию Яаковом Вайзманом.
— Согласно преданию, этот свиток написан рукой некого великого праведника, имя которого, к сожалению, не сохранилось, — рассказывает староста синагоги "Сефер Тислит" Рами Ивги. – Считается, что достаточно просто прикоснуться к нему, чтобы сбылись твои самые заветные молитвы, и есть множество свидетельств, что это так. Поэтому в нашу синагогу приезжают люди со всех концов Израиля и из разных стран в надежде, что прикосновение к святому свитку поможет им найти, наконец, пару, родить долгожданного ребенка, исцелиться от болезни или просто защитит от опасности. Раз в год, в первый день месяца хешван, мы выносим этот свиток из синагоги и проносим его по окрестным улицам, и тогда прикоснуться к нему могут тысячи людей.
ИЗ ЙЕМЕНА – СКВОЗЬ СТОЛЕТИЯ
Если вы будете в Реховоте, обязательно загляните в расположенный там "Центр наследия евреев из Йемена". Среди прочего, в музее Центра хранится свиток Торы, доставленный в Израиль семьей Моше, чудом спасшейся во время печально известного погрома в Адене 1947 года и не пожелавшей во время нелегкого пути на историческую родину расстаться со своей главной семейной ценностью. Впрочем, помимо свитка Торы, они привезли с собой еще несколько старинных еврейских рукописей.
Уникальность свитка заключается в том, что он написан не менее 350 лет назад, то есть является одним из самых старых, которые нам известны, на пергаменте высочайшего качества, и потому отлично сохранился, чему в немалой степени способствовал засушливый климат Йемена. Столь же хорошо сохранился и деревянный футляр, в который он был "одет" вскоре после изготовления.
Кроме того, он, как и другие свитки Торы йеменских евреев, отличается тем, что на каждом его листе размещена 51 строка, в то время как в ашкензских и сефардских их всегда 42. Наконец, йеменские переписчики Торы всегда следовали принципу, что каждый новый лист Торы должен начинаться с нового стиха, тогда как в свитках остальных общин новый лист может начаться посредине предложения.
СВИТОК ИЗ ГУШ-КАТИФА
Наверное, назвать эту реликвию можно было и по-другому. Немногие знают, что сегодня во многих городах Франции есть полупустые или даже закрытые синагоги, в которых до сих пор хранятся свитки Торы. Ничего не поделаешь: те, кто когда-то молился в этих синагогах, либо умерли, либо уехали в Израиль.
— В 1998 году во время командировки в Висембург, расположенный в Эльзасе на самой границе с Германией, мне рассказали об одной такой синагоге, — говорит житель поселка Ганей-Таль Шломо Вассертайль. – Тогда я решил увезти хотя бы один из хранившихся там свитков в Израиль. Войдя в синагогу, я обнаружил там сразу 15 свитков, большинство из которых было в ужасающем состоянии. Но один был еще вполне сохранившимся, и я взял его с собой. Как выяснилось позже, это очень ценный свиток, написанный более ста лет назад великолепным каллиграфом. Жил я тогда в Гуш-Катифе, и когда там узнали, что я везу с собой свиток Торы, директор школы поселения Неве-Дкалим попросил передать его для школьной синагоги. Там он и служил верой и правдой ученикам до 2005 года, когда Ариэль Шарон решил претворить в жизнь свой безумный план одностороннего размежевания. Когда нас выгнали из домов на улицу, я бросился в школу и вынес свиток. Сейчас он хранится в музее истории Гуш-Катифа в Иерусалиме.
СВИТОК БЕШТА
Один из самых ценных свитков Торы, которые сегодня находятся в Израиле, — так называемый "Свиток святого Бааль-Шем-Това" (БЕШТа), который, согласно преданию, был его первым владельцем и утверждал, что в мире есть всего несколько свитков, обладающих таким же уровнем святости. Написан он рукой великого переписчика Торы раби Цви Софера под руководством и наблюдением самого БЕШТа. А, согласно хасидским источникам, р. Софер за свою жизнь полностью переписал лишь два свитка Торы и переписку одного довел до середины. И если отдельные отрывки Торы, переписанные рукой р. Цви Софера еще можно было достать, то оставленные им свитки считались недосягаемой ценностью.
Один из этих свитков оказался у Магида из Чернобыля, позже на владение им претендовали все его сыновья, которые, в конце концов, договорились, что каждый будет владеть свитком поочередно по году. Первым его получил старший из братьев, раби Аарон из Чернобыля, однако по прошествии года братья не дерзнули взять у него свиток. Он так и остался в Чернобыле, но в результате войн и других бедствий, сотрясавших Россию, был утерян, и никто не знает, где он находится сегодня.
Единственный из оставшихся свитков Торы, переписанный рукой р. Цви Софера, достался в наследство внуку р. Боруха из Меджибожа, то есть праправнуку БЕШТа. У него этот свиток приобрел за огромные деньги р. Ицхок из Сквиры, и после его кончины реликвия перешла к старшему сыну — р. Аврому Иешуа Гешелю. Тот завещал ее своему сыну р. Йосефу-Меиру, передавшему ее своему сыну – последнему Махновскому ребе Аврому-Иегошуа-Гешелю Тверскому.
О том, что у ребе из Махновки имеется драгоценный свиток, было известно по всей Украине, и коммунисты задались целью конфисковать его – прежде всего, для того, чтобы сломить дух упрямого раввина и его хасидов. Однажды в Бейт-Мидраш Махновки явились несколько представителей власти, по всей видимости, из числа активистов Евсекции. Не церемонясь, они подошли к шкафу со свитками Торы, взяли свиток БЕШТа и унесли. Вряд ли нужно говорить о том, какую душевную боль это причинило р. Аврааму Иешуа Гешелю. Однако через пять дней к ребе явился местный оперуполномоченный и сообщил, что он может поехать в отделение милиции Казатина и забрать конфискованный свиток Торы. Ребе поспешил в Казатин и вскоре привез в Махновку свиток целым и невредимым, вместе с "эц хаим" ("древом жизни") — основой для сворачивания свитка, сделанной из чистого серебра. И если вспомнить, какие жестокие времена стояли на дворе, это тоже было самым настоящим чудом.
В 1933 году коммунисты вновь попытались завладеть свитком БЕШТа. На этот раз незваные гости явились в дом, прилегающий к иешиве, и потребовали отдать им свиток. Но тут ребе заявил, что они получат эту святыню, только переступив через его труп. Было видно, что он говорит это всерьез, готов защищать свиток своим телом и пожертвовать ради него жизнью. В это время во дворе ребе было несколько хасидов, продолжавших, несмотря на позднее время, учить Тору. Узнав о приходе членов Евсекции, они сомкнулись вокруг ребе и подняли страшный крик, чтобы привлечь к происходящему внимание жителей окрестных домов. Явно не ожидавшие такой реакции и понявшие, что дело приобретает нежелательный для них оборот, борцы с "религиозным засильем" ретировались, чтобы вернуться назавтра утром, а пока поставили у дверей дома ребе милиционера, чтобы тот не дал ему убежать со свитком. Но как только они ушли, р. Авром-Иегошуа Гешель тщательно упаковал свиток БЕШТа, выбрался через окно, отправился на железнодорожную станцию и сел в поезд, увезший его в Москву. Так что, когда наутро парни из Евсекции снова пришли в дом ребе, им пришлось уйти с пустыми руками.
Затем были годы жизни в Москве, эвакуация в Ташкент, ссылка в деревню за Енисейск, потом в Калугу и возвращение в Москву, где Махновский ребе прожил до 1964 года, руководя Черкизовской синагогой. И все это время с ним был свиток БЕШТа.
Вряд ли стоит удивляться тому, что в 1964 году, когда р. Тверский и его супруга получили, наконец, разрешение на выезд в Израиль, среди предметов, запрещенных к вывозу, был и святой свиток Торы БЕШТа. Поначалу ребе попытался получить разрешение на вывоз свитка законным путем, но никакие уговоры и никакие связи в высоких инстанциях не помогли – ему было отказано. И тут снова помогли тесные связи ребе с зарубежными дипломатами. Один из них тайно вынес свиток БЕШТа из дома ребе и с помощью неприкосновенной дипломатической почты переправил его в Израиль. Тот же дипломат помог переправить этим путем и несколько других вещей, запрещенных к вывозу.
С целью спасения свитка БКШТа была предпринята целая тщательно разработанная операция. Для ее проведения купили два одинаковых чемодана, один из которых вручили дипломату, а другой привезли в дом ребе и тщательно упаковали в него свиток. В назначенный час дипломат приехал к ребе с чемоданом в руке, прекрасно зная, что возле дома постоянно дежурит машина с двумя сотрудниками КГБ, пристально следящими за происходящим. Войдя в дом, дипломат оставил там пустой чемодан и вышел с тем, в котором лежал драгоценный свиток. Ребе выбежал за ним с криком: "Нет, нет, ничего от вас я для передачи не возьму!" — с тем, чтобы убедить гэбэшников, что дипломат якобы хотел ему что-то передать, но он отказался. Трудно сказать, поверили ли сотрудники КГБ в эту версию, но последовали за машиной дипломата вплоть до здания посольства его страны. Видимо, они подумывали о том, чтобы его задержать и обыскать, но, опасаясь международного скандала, не решились.
Учитывая безмерную святость свитка, с ним и обращались особо. Каждый раз, когда его предстояло достать для чтения, в Бейт-Мидраш приходил опытный сойфер и тщательно вычитывал текст, который предстояло читать во время молитвы. Ребе – по обычаю своих предков – стоял все это время за его спиной и наблюдал. В первое время жизни в Израиле, как и в России, ребе лично вычитывал текст перед предстоящим чтением.
Обычно свиток БЕШТа доставали для публичного чтения только в праздники и особые субботы. Например, в субботу, когда читается "парашат-шира" (недельная глава, рассказывающая о чуде рассечения моря), или недельные главы "Аазину" (о последней песне Моше Рабейну), "Итро" (о даровании Торы) и "Вэ-этханан", а также в субботы, совпадавшие с началом месяца, первую субботу после праздника Шавуот и в субботу перед наступлением нового месяца. В настоящее время эта реликвия хранится в синагоге хасидской общины Махновкер-Бельз в Бней-Браке, и некоторые жители этого города в праздники специально направляются туда, чтобы своими глазами увидеть свиток, который в свое время держал в руках сам великий Бааль-Шем-Тов.
[nn]
