Израильский детектив
Юрий МООР
Следователь обхватил меня широкими сильными лапами, поднял и положил себе на левое плечо. Ой! Аж дух захватило. Я собралась было вцепиться коготками ему в лицо, но на его плече оказалось так удобно, а главное – от него пахло валерьянкой. Это меня успокоило. Особенно после всего этого шума и суеты, которые создала толпа полицейских и любопытных соседей. Они оставили за собой столько неприятных запахов.
Перед тем эта женщина, его помощница, пыталась поднять меня с пола, но следователь остановил ее:
— Не так! Ты еще за хвост ее подними!
Он подвел широкую ладонь под мою грудь, другую ладонь под живот, сказал:
— Вот так. – И добавил: — Я возьму ее с собой.
Помощница попыталась погладить меня, но от нее несло чем-то резко-противным. Так пахла женщина, с которой мой Хозяин встречался больше года. Я радовалась, когда они разошлись. Она брызгала на себя этой вонючей водичкой из небольшого флакона, который доставала из сумочки. Однажды она сказала Хозяину: «Представляешь, каждый раз я выливаю на себя 10 долларов! И это еще я купила в дьюти-фри. А в наших магазинах такой флакон стоит в полтора раза дороже». Так помощница следователя пахла тем же самым. Я фыркнула и ударила ее лапкой по руке. Пусть скажет спасибо, что коготки не высунула.
Женщина поступила умно, отстала от меня.
— Она осталась одна, пропадет, — сказал ей следователь про меня. – Сбежит – и на улице ее другие коты загрызут. Или умрет от голода в этой квартире, которую мы запечатаем до конца следствия.
С чего он это взял? Я прекрасно могу обойтись и без опеки своего Хозяина, которого убили. Он часто уезжал на несколько дней, я справлялась сама. Разве следователь не видит, что на стене возле холодильника висит кормушка с педалькой: нажмешь на нее – и в чашку внизу сыплется корм. Вкусный. И рядом висит бутылка, из которой в другую чашку капает вода.
И на улице не пропаду. Вон какие у меня острые коготки. И я вообще могу на улице не общаться с мерзкими драчливыми котами. Фи. Очень нужно.
Все началось утром, когда тот ужасный человек залез в принесенный им портфель, и оттуда послышался резкий хлопок. Хозяин упал на пол, а тот человек ушел. Я вышла из спальни. Хозяин не вставал. Я подошла, потерлась о его плечо. Полежала у его лица, усами пощекотала по губам. Не помогло. Потом подошла к дивану и стала когтями драть обшивку. Хозяин всегда отгонял меня от дивана. На этот раз он не отреагировал. Я поняла, что случилась беда, вспрыгнула на подоконник и стала громко мяукать. Соседка проходила мимо, заметила меня, заглянула в окно, приложив ладонь козырьком ко лбу, увидела лежащего у стола хозяина, закричала и убежала. А вскоре в квартиру вошли люди в форме. Я сразу спряталась в шкаф. Не люблю чужаков в вонючих ботинках. Вышла из шкафа, когда шумные полицейские ушли – и сразу попалась на глаза следователю и его помощнице. Она ойкнула от неожиданности, потом говорит про меня:
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
— Пухленькая.
Это я пухленькая? Ты на себя посмотри!
Она опять попыталась погладить меня. Я зашипела, она отдернула руку.
— Злючка! – говорит. — У тебя левая лапка чем-то запачкана, дай мне посмотреть. Может, это кровь?
Это не кровь! Я вся серенькая, а одна лапка у меня бурая. Я опять ударила по ее протянутой руке.
Толстушка тогда говорит:
— Не думаю, что она породистая.
Это про меня! Фыр! А у самой такие короткие усики! Зачем они ей вообще? Она может ими унюхать еду?
Следователь погладил меня шершавой ладонью по макушке и сказал:
— Она смешанная. Наполовину британская. Видишь, шерсть как серый плюш, мордочка круглая, и смотрит отрешенно, будто все понимает в жизни и ничего ей больше не интересно.
Ага! Будто! Да все я понимаю! Особенно про вас, людей. Кто как пахнет, тот так и живет.
В квартиру вошел высокий худой человек в белом халате, поздоровался и наклонился над телом Хозяина. Сказал:
— Одна огнестрельная рана в область груди. Видимо, попал в сердце. Выходного отверстия нет — пуля осталась в теле, хотя стреляли с близкого расстояния. Ищите маленький пистолет. Забираем?
Следователь рукой сделал жест: забирайте! Зашли еще двое в синих халатах и с носилками, унесли Хозяина. Следователь сказал уходящему человеку в белом халате:
— Первым делом извлеките пулю и передайте на баллистическую экспертизу. Может, нам повезет, и мы сразу выйдем на пистолет, из которого стреляли.
Следователь обошел комнату, увидел на островке между салоном и кухней чашку с недопитым кофе, кусок пирога.
– Значит, завтракал в одиночестве, кто-то пришел, хозяин квартиры впустил его – нет следов взлома. Поговорили, заспорили, гость и выстрелил в него.
Помощница, которую следователь называет Галия, говорит:
— Может, не гость, а грабитель. Думал, в доме никого нет, нарвался на хозяина, выстрелил.
— Рассчитывал, что в доме никого нет — но держал пистолет наготове? Не вижу никаких следов борьбы – ничего не свалено, все стоит на местах. Если бы грабитель не ожидал, что кто-то будет дома, то пистолет у него, конечно, был куда-то засунут, а увидев хозяина, он должен был вытащить пистолет. А пока этот твой грабитель пистолет вытащит – хозяин должен был попробовать напасть на него. Я обратил внимание, что убитый – мужчина мускулистый. В спортзал ходит. Скорее – знакомые, хозяин сам его впустил. Но не друзья, не родственники – видишь, не предложил ему кофе, нет второй чашки. Они сначала мирно поговорили, а потом гость неожиданно вытащил пистолет и выстрелил. Заранее готовился к этому. Ты выяснила личность убитого?
— Уже занимаюсь, — сказала Галия.
— Проверь всё. Были ли приводы в полицию? Незаконные делишки, наркотики из дома продавал, может, долг взял на частном рынке?
— Любовные дела – тоже возможная версия.
— Любовные? – сморщил лоб непонимающе Левик.
— Вон какой красавчик, даже мертвый. Может, есть какой ревнивый муж-рогоносец.
Следователь, которого помощница называет Левик, хмыкнул.
— Проверяй всё.
Потом со мной на плече стал обходить квартиру, время от времени поглаживая меня по спинке. Заглянул в каждый шкаф, под диван в гостиной и под кровать в спальне. Из спальни позвал свою помощницу:
— Галия!
Когда она пришла, говорит:
— Видишь? – и показал на ручные часы Хозяина на тумбочке у кровати. – Такие тысяч двадцать стоят… Если настоящие. Убийца их не забрал – это не ограбление. И по шкафам не лазил, не искал спрятанные деньги. Нет, это не ограбление, — покачал он головой. Потом легонько потрепал меня по холке и спросил помощницу:
— Так кто этот убитый?
— Ари Эттерман, 32 года, работал страховым агентом.
— А-а! Кажется, есть у меня еще одна версия, – воодушевился следователь, — это месть. Месть застрахованного, который не получил полагающиеся ему деньги, потому что Ари Эттерман неправильно заполнил бланки… Значит так, – проверь всех его клиентов, были ли недовольные.
— Думаешь, могли убить из-за этого?
— Люди убивают и из-за места на парковке. Не читала — недавно в Америке застрелили гендиректора страховой компании как раз по этой самой причине – отказался оплатить застрахованному лечение. Писали, что пол-Америки называли этого убийцу героем. Проверь у всех его последних клиентов социальные сети. Фейсбук, Твиттер… Они сначала пишут там жалобы и угрозы. Это нужно сделать в первую очередь — пока убийца не стер такие публикации. И еще, не занимался ли убитый чем-то незаконным. Заберем его компьютер. Наркотики, ставки, доставка проституток из-за границы. Занимайся этим, а я тут все осмотрю. Чтобы узнать, кто это сделал, мы должны понять мотив, а пока нужно поискать улики, может, они выведут нас на подозреваемого.
Он имеет в виду — кто убил моего Хозяина.
Перед тем, как выйти из спальни, Галия наклонилась у кровати и пинцетом что-то подняла с полу. Держа это в руке, обратилась к следователю:
— Почему мы все время говорим: «он пришел, он выстрелил»? Может это была дама?
— Маловероятно. Дама разгуливает с пистолетом?
— Как раз незнакомую даму мужчина охотно впустит в дом. И патологоанатом сказал, что пистолет был малого калибра, если пуля, выпущенная в упор, осталась в теле. Я представляю дамский пистолет, который помещается в сумочке. Вот смотри, — она показала следователю свою находку.
— Что это?
— Ноготь. Женский. С лаком. Отломился во время бурного секса.
— Возможно, возможно… Запакуй, пригодится.
Галия опустила находку в полиэтиленовый мешочек, прикрепила листок из блокнота, на котором написала, что это и где обнаружено. Потом возилась с компьютером Хозяина в его кабинете, крикнула оттуда:
— Нам повезло, компьютер включен, не нужно пароля.
А Левик со мной на плече пошел поговорить с соседями. Спрашивал, кто что видел, слышал. Все сказали, что ничего подозрительного не видели и не слышали. Нет, и выстрела не слышали.
— У нас тут супермаркет, по утрам такой грохот стоит от грузовиков, привозящих продукты. Из пушки будут палить — не услышишь, — объяснил пожилой мужчина в пижаме со второго этажа над нашей квартирой.
Живущая напротив старушка сказала, что видел в окне, как сосед стоял на кухне и готовил себе завтрак.
— Когда это было?
— Часов в семь утра.
Другая соседка, та самая, которая позвонила в скорую, рассказала Левику, что заметила меня на подоконнике – а я никогда на подоконнике не сижу, решила, что сосед давно в отъезде, и кошка осталась без присмотра, заглянула в окно. Увидела лежащего на полу моего Хозяина и забила тревогу. Нет, ссоры или криков из соседней квартиры не слышала, никого незнакомого возле дома не видела. И выстрела не слышала. Думала, что у соседа – сердечный приступ.
«Никогда на подоконнике не сижу»! А что на нем сидеть? Окно выходит на север, солнце в него не заглядывает. Однажды я полдня просидела на том окне – ни одна птичка не подлетела. Скучно и холодно.
Левик запер квартиру, наклеил крест-накрест желтые ленты на дверь, спустился со мной на стоянку у дома. Посадил меня на сидение рядом с собой, постелив сначала тряпку, которую достал из багажника. Боится, что я поцарапаю сидение? Нужно очень! Это даже не кожа, заменитель какой-то.
Левик весь день носил меня на плече; в участке насыпал на одноразовую тарелочку корму, который захватил из нашей квартиры, налил для меня в разовый стаканчик воды из кулера. Но мне не очень хотелось есть, особенно — из такой тарелки. И в такой стаканчик мордочкой не полезешь воду пить. Я стала засовывать лапку в воду и слизывать воду с нее. Все полицейские подошли и стали смотреть, как будто в цирке! Никогда не видели, как кошки лапкой воду пьют?
Сам Левик пару раз доставал из внутреннего кармана пиджака фляжку, оглядывался – не видит ли кто? — и делал из нее глоток. Приятный запах, который нравится мне – из этой флажки. Нет, это не валерьянка.
— Я буду тебя пока звать Мика, хорошо? – сказал он мне. – Потом я посмотрю страницу твоего хозяина в Фейсбуке, может, он где-то упоминает тебя по имени. А пока ты будешь Мика. Так мне привычнее.
Что значит – привычнее? Впрочем, мне все равно. Я не собираюсь подбегать к нему, когда он меня зовет. Я не собачка.
Галия доложила следователю все что узнала об убитом. Не был женат, детей нет.
Квартира съемная, недвижимости, на которую могли бы позариться наследники, нет. Да и наследников нет. Зарабатывает неплохо, но накоплений, из-за которых его могли бы пристрелить, нет. О нем можно сказать: прожигатель жизни – рестораны, ночные клубы, частые поездки в отпуск за границу. На счету в банке – минус 10 тысяч.
— Азартные игры?
— Никаких следов. Прочесала весь компьютер.
— Говорила с коллегами?
— Коллег у него нет. Он работает — то есть работал — удаленно со всеми страховыми фирмами, находил клиентов и как бы служил посредником, получал за это и с клиента, и со страховой фирмы. Все, что ему нужно было – это телефон и компьютер. Надомник, так сказать. Офиса не имел, секретарша ему не нужна. Даже во время отдыха за границей продолжал работать.
Следователь вздохнул, сказал:
— Будем искать мотив.
Вечером он привез меня к себе домой. Живет в трехкомнатной квартире со старенькой матерью, которая все время сидит в инвалидной коляске. У нее смешные короткие седые кудряшки на голове, которой она трясет во время разговора. Тут же начала ворчать. Не понравилось ей, что сын принес меня. «Зачем нам взрослая кошка? Она к нам не привыкнет, она будет все драть, может, она не привитая». Да я и сама не хочу здесь оставаться. Я же сразу почуяла в квартире запах другой кошки. Я понимаю, что это и есть Мика, к которой следователь привык. Ее там не было, может, уже отправили на ферму – как они детям говорят про нас, когда мы уходим на радугу. При первой же возможности сбегу.
Следователь поставил в углу у торшера чашку, насыпал корму, в вазочку налил воды. Чашка мне сразу не понравилась, я опрокинула ее, ударив лапой. Я могу корм и с полу поесть. Мать следователя проворчала: «Теперь будет тут грязь разводить!»
Следователь успокоил ее: «Я скоро сдам ее в приемник, пусть пока поживет у нас. Вот найду убийцу ее хозяина, и отдам. Может, кто-то захочет к себе домой ее взять».
Достал из мусорного ведра пустую коробку из-под пиццы, наполнил ее песком, который собрал в песочнице во дворе. Говорит мне:
— Вот тебе и туалет на сегодня. Изволь соблюдать гигиену. А то нам с тобой от матери попадет. Не подведи меня. А завтра организую лоток с настоящим кошачьим песком.
Ага! Буду я ходить в эту песочницу! От нее людской мочой несет.
Утром Левик опять взял меня с собой — потому что его мать сказала сварливым голосом, что не желает оставаться одна в доме с «этой кошкой». Ну и хорошо. Мне тоже ее противный голос не особо нравится. Горстями таблетки глотает. И пахнет от нее как от той ветеринарши, к которой меня Хозяин возил для того, чтобы я с котами не дружила. Ночью, я, конечно, сходила не в вонючую коробку из-под пиццы, а на коврик у выхода на балкон. Старушка увидела, ругалась. Следователь убрал, пообещал матери уже сегодня организовать мне лоток с настоящим песком.
Когда мы уселись в его машине, следователь сказал:
— Значит так. Галия связалась с матерью убитого, которая живет в Хайфе, узнала, что у твоего хозяина была подруга по имени Шуламит, она работает кассиршей в супермаркете в промзоне Бат-Яма — с нее и начнем.
Мы приехали в промзону, на улицу Труда, нашли в супермаркете эту Шуламит, которая больше года каждую неделю приезжала к нам и оставалась ночевать. И каждый раз мне приходилось с вечера и до утра следующего дня прятаться в шкафу, выходя только глубокой ночью, когда они засыпали в спальне. Я уже говорила вам о ней – это та самая женщина, которая ужасно пахла жидкостью, которой себя брызгала из флакона, похожего на грушу.
У Шуламит длинные черные волосы. Никогда не видел, чтобы она их вылизывала. Представляю, какие они грязные! Высокая, в теле, но толстой ее не назовешь, скорее фигуристая, все у нее выпячено: грудь, таз. Вышли с ней в склад, чтобы спокойно поговорить.
— Убили? – вскрикнула Шуламит своим хриплым прокуренным голосом, когда следователь рассказал ей, что случилось, и почему он пришел к ней. Да, я забыла сказать – и голос ее тоже никогда мне не нравился.
Левик подождал, пока она успокоится, вытрет бумажной салфеткой слезы и то, что у нее полилось из носа, сходит в туалет и приведет себя в порядок. Потом стал расспрашивать.
— Когда в последний раз вы виделись с Ари Эттерманом?
— Три месяца назад.
— Три месяца?
— Да.
— У меня информация, что вы были близки.
— Ну, да. Встречались почти два года. Я все ждала, что он сделает мне предложение, а он тянул. Наконец, надоело, я выставила ему ультиматум: или сходимся, или горшок об горшок. Мне уже 28! Он молчит. Я поняла, что дело безнадежное, сказала: «Тогда прощай».
Ну это я знаю, она говорит правду. Когда она ушла насовсем, Хозяин сказал мне: «Все равно она легкомысленная». Я бы сказала – она скорее – легкобессмысленная.
Я стала вертеться на коленях у Левика, он сказал собеседнице:
— Пить хочет, наверное.
Шуламит налила в чашку воды, поставила у стены. Я опять стала пить, макая лапку в воду.
— Странная у нее привычка пить воду! – сказал Левик. Шуламит ответила:
— Она всегда так пьет.
— Значит, — продолжил Левик свой допрос, — вы с Эттерманом последний раз виделись три месяца назад?
— Да.
— Вас, конечно, оскорбил его отказ жениться? – спросил Левик, записывая все в блокнотик.
— А то нет! Гад какой. Столько за нос водил. Конечно, его мать-расистка виновата, не позволит ему жениться на «марокканке». Ни разу не возил меня к ней.
— Было желание как-то отомстить?
— Что? Погодите, вы думаете, что я имею отношение…. Вы с ума сошли?
— Просто я пытаюсь исключить вас из списка подозреваемых.
— Зачем вы меня вообще туда включили? Я уже и забыла о нем!
— Забыла?
— Конечно! У меня есть друг, он уже сделал мне предложение. Я извлекла урок. Через неделю сказала Коби — это мой жених: «Мне нужны серьезные отношения!» Он долго не думал. Сразу сделал предложение, с родителями познакомил. Мы две недели назад вернулись из поездки в Италию. Весной собираемся устроить свадьбу. Зачем мне вообще думать об этом ублюдке?
Как она называет моего Хозяина! А когда приходила, ластилась к нему почище кошки! Я так не льну к Ари, как она прижималась. Какое счастье, что мы, кошки, не лицемерим. Нравится человек – значит, нравится. Не нравится – так и не подойдем. И когти в ход пускаем. Фыр! Какая гадкая!
Левик спросил:
— Вы рассказывали своему жениху о прежнем ухажере?
— Я что дура? Рассказать ему, что какой-то ашкеназский фрик не захотел на мне жениться? Я сказала, что ждала принца и все время была одна.
— Он не знает об Ари Эттермане?
— Нет, конечно. И не собираюсь ему рассказывать.
— Я хотел бы получить координаты вашего жениха. Хотя бы телефон.
— Нет, вы чего?! Зачем это? Коби об Ари не знает! Он очень порядочный человек, никогда плохого не сделает.
— А если я вам пообещаю, что поговорю с ним так, что он не узнает о связи Ари Эттермана с вами?
— Он узнает.
— Обещаю, не узнает.
— Узнает! Он в полиции работает. В Явне. Живет здесь, в Бат-Яме, ездит в Явне.
— В полиции?
— Да. Он узнает. У него голова хорошо работает. У вас же все в компьютерах написано. Вы сейчас придете и запишете, что допрашивали меня.
— Я вас не допрашивал, просто поговорил. Ничего в компьютер не запишу.
— Нет, нет. Нет у меня никакого жениха, я всё придумала.
А сама дрожит, перепугалась.
— Ладно, — сказал Левик. – Забудем.
Мне было неприятно находиться на этом холодном складе, я хотела выйти на солнце. И тут Левик поднял меня и сказал:
— Кошечке тут почему-то некомфортно, мы уходим.
Спасибо, что понимает.
— Мышей, наверное, чувствует. Они здесь бегают, — как обычно ляпнула глупость Шуламит.
Что за чушь? Когда это я на мышей охотилась? Я благородных кровей, я птичница, меня только птички интересуют. Эта Шуламит всегда была противной.
— Кстати, как ее зовут? – спросил Левик, поглаживая меня по лобику.
— Э-э… Не помню, — Шуламит наморщила лоб. — Ари называл ее как-то, но я не помню.
— Жаль.
Она постоянно только собой занята.
Здесь же в промзоне Левик нашел магазин со смешным названием «Пэт-бойз», купил там лоток, особый песок и коробку кошачьих консервов Friskies – с паштетом, с курицей и с рыбой салмон.
Продолжение следует
ОТ АВТОРА
20 февраля, в четверг, я приезжаю в Иерусалим, состоится мой вечер в галерее «Скицца» у Марины Шелест. Поговорим там о детективном жанре, об иврите, юморе и многом другом. Приходите, звоните для записи Марине: 050-2247334
