Как рядовые москвичи восприняли великую трагедию Америки
В то 11 сентября во второй половине дня ко мне зашел американский профессор. Вечером у нас был запланирован ужин с коллегами, покуда же гость расположился с ноутбуком в кресле и стал заниматься своими делами. Часа в четыре или пять завис интернет, перестала работать электронная почта и телефонная связь со Штатами, чуть позже мы узнали, в чем дело, и приникли к телевизору.
Ужаснулись, конечно, говорили, вот оно, настоящее, а не календарное, начало нового тысячелетия, а в половине седьмого отправились на ужин. Шли по Тверской, был теплый день, нам навстречу неторопливо двигалась веселая толпа, многие, правда, еще ничего не знали.
Ресторан был полон, пришедшие на ужин с американцем от нас узнали новость, один выразил сочувствие, а другой заметил, что если бы американцы так себя не вели на международной арене, ничего бы не было. Профессор дипломатично промолчал, и мы приступили к обсуждению предстоявшей научной конференции. Ели с аппетитом.
Утром следующего дня отправился стричься, в парикмахерской все разговоры были о рухнувших башнях (их то и дело показывали по работающему телевизору), и все или почти все соглашались, что американцам поделом. А ведь к тому моменту уже лет десять, если не больше, как не было особой антиамериканской пропаганды, она позже возобновилась.
Тогда еще, помню, крамольная мысль полезла в голову – а, может, народ у нас не такой уж и отзывчивый?
