Израильские ультраортодоксы глазами детского реабилитолога, неоднократно бывавшей в их домах. Часть третья. Первая часть — здесь, вторая — здесь
Либби ИЯР
Эта часть моих заметок обещает быть самой сложной и спорной. Ещё раз попрошу всех комментаторов высказываться корректно — мнения могут быть диаметрально противоположными, но важно друг друга если не принять, то хотя бы понять.
Итак, животрепещущий вопрос — на что все эти люди живут? Напомню: в иудаизме множество течений, речь пойдёт не о вязаных кипах, не о хабадниках, а именно об ультраортодоксах, тех, кого у нас называют "дос-дос", да и не обо всех, а лишь о тех, с семьями которых мне довелось пообщаться.
Из моих наблюдений и вопросов (выясняла до границ хорошего тона, стараясь их не переходить): обычно мать семейства работает, отец учится. Да, всю жизнь — святых книг, как и степени глубины их познания, хватает. Молодые матери с маленькими детьми обычно работают неполную ставку, получая с детьми немало помощи от родственниц, подруг и соседок (напоминаю, что оплачиваемый "декретный отпуск" в Израиле 14 недель), матери взрослых детей работают больше, а забота о младших ложится на старших (зачастую этим старшим чуть больше десяти лет). Работающих отцов семейств очень мало, и статус их ниже — считается, что такой еврей променял духовный мир на материальные блага. Работающие ортодоксы заняты в самых разных областях и обычно здорово преуспевают — раз уж человек решил пойти наперекор устоям и общественному осуждению, ему обычно есть, что сказать миру. При этом они остаются глубоко верующими и соблюдающими традиции людьми.
Неработающие ортодоксы львиную долю дня проводят в иешиве, а потом в колеле — разница между двумя этими институтами от меня ускользает, кроме того, что в первом учатся юноши до свадьбы, а во втором — после. За эту учёбу они получают пособие в лучшем случае в размере около двух с половиной тысяч шекелей, из которых 700-800 шекелей за счёт государства (министерства по делам религий), остальное — за счёт помощи галутных общин, каких-то фондов и прочего. И это — крайне больной вопрос для немалой части светского населения, которое предпочло бы видеть иное применение своим налогам. На входе и выходе из колеля (за иешивы не скажу — не знаю) стоит приборчик, считывающий отпечатки пальцев (как во многих израильских учреждениях — при входе и выходе нужно "пробивать палец"), чтобы иметь право на это пособие, иначе, как в известном анекдоте, "непрокоцанный тикет за отмазку не катит". Неуспевание по учёбе тоже может оставить нерадивого ученика без куска хлеба, а выдающиеся успехи, наоборот, могут принести повышенную стипендию — на этот раз не из кармана налогоплательщиков, а из пожертвований иностранных общин.
Здесь, пожалуй, стоит поподробнее: испокон века на Святой земле жили евреи — обычно это были истово верующие либо совсем пожилые люди, которые стекались сюда со всех концов земного шара и разбросанных по нему еврейских общин. Старики мечтали умереть на Святой земле, вдохновенные юноши и великие каббалисты не видели себя нигде, кроме как в святых городах вроде Иерусалима и Цфата. Этих подвижников содержали их оставленные в галуте общины, почитая это за честь -мол, праведник на Святой земле за нас станет молиться, а телефончик там, как известно, местный. Разумеется, все эти люди не работали, а только учили святые книги: их было относительно немного, и они претерпевали здесь всяческие лишения, от малярийных комаров и до сабель сарацинов и мечей крестоносцев.
В наше время всё изменилось, кроме, пожалуй, огромных пожертвований иностранных еврейских общин — бельзкие, сатмарские, гурские евреи из Америки, те же литваки и ещё пару дюжин различных течений поддерживают материально неработающих и живущих в Израиле членов своей общины. Помимо стипендий выдающимся знатокам святых книг, они нередко владеют недвижимостью, отдавая её в аренду бесплатно или за символическую плату своим же, содержат разные учебные заведения для детей, различные программы и организации. Отсюда и распродажи хороших вещей за смешные деньги — от одежды и домашней утвари до электротоваров и школьных принадлежностей, и бесплатное прекрасное питание в учебных заведениях для детей и взрослых, и всяческие фонды помощи кому угодно.
Да, забыла упомянуть: неработающие отцы нередко подрабатывают, как все студенты — ведут какие-то частные уроки, кружки по изучению чего-то там для мальчиков, сторожат, грузят, режут салатики в кошерных кейтерингах, отпаривают бельё в кошерных прачечных и т.д., и т.п. Обычно эти подработки не превышают тех же двух — двух с небольшим тысяч, а часто и того меньше.
Итак, что мы имеем в итоге — работающая мать, зачастую на неквалифицированной работе, получающий пособие отец с небольшой подработкой и (для особенно умных учеников) стипендией — и куча детей.
На что же ультраортодоксы живут?
Во-первых, они живут более чем скромно. Девочки, с которыми у меня были более близкие отношения, всегда спрашивали:
"Боже мой, куда же вы с мужем деваете столько лишних денег?!"
Нет отпусков за границей, нет кружков для детей, еда скромная и недорогая, одежда дешёвая, нередко шьётся или берётся в гмахах, часто меняются одеждой.
Во-вторых, питание для мужа и детей только вечером и по шаббатам/праздникам, в остальное время их прекрасно кормят в учебных заведениях, а мать что-то как-то перехватывает. В-третьих, никаких дорогущих летних лагерей (кайтанот), этого бича светского населения: каникулы у мальчиков буквально две недели, у девочек — чуть больше, но лагеря практически бесплатные ("Триста шекелей я заплатила за четырёх девочек на три недели, ты представляешь? Чем я их кормить буду потом?!" — сетовала мне одна сотрудница. Я только вздыхала — я заплатила девятьсот за одного мальчика в своём светском лагере).
Квартира, как в СССР, нередко выделяется фондом — и имеет все те недостатки, что и в СССР: что и где дали, там и спасибо, зато бесплатно. К слову: взбунтовался — потерял не только социальные связи, но и остался на улице.
О телефонах: ортодоксы пользуются "кошерными" кнопочными мобилками, где нет интернета и его соблазнов. В редких случаях рав может разрешить пользоваться смартфоном, но далеко не каждый рав. Компьютеров нет — иногда есть у работающей матери именно для работы, но в этих случаях они пользуются "кошерным" интернетом — строго ограниченным количеством сайтов, где нет непотребств вроде всплывающей рекламы с девицами и прочего. При попытке выйти на неоговоренный сайт сеть тебя блокирует.
Помню, как я искренне возмутилась — хочу показать родителям инвалидные коляски, которые могут подойти их ребёнку, а местная сеть пишет "нескромный адрес" и меня не пускает! Нескромного там была исключительно цена этих колясок. Надо отдать начальству должное: все, указанные мной сайты, они мне разблокировали моментально.
Некоторые из религиозных девушек имели "нескромные" телефоны и даже пользовались и-мейлами и статусами в вотсаппе, но мой вопрос:"А рав разрешил?" мне дали такой ответ — нет, но раз я рава не спрашивала, то это ничего. вот если бы спросила и он запретил, тогда да — нечего делать, телефон нельзя. Но если не спросила, то вроде как и нет ничего.
О скромной одежде и понятии "скромность" я напишу позже, а сейчас буквально пару слов о вождении автомобиля. Несложно догадаться, что работающая мать огромного семейства просто обязана уметь это делать. Машины есть далеко не у всех, и даже не у каждого третьего, по моему впечатлению. Есть такое явление, как машина вскладчину — три-четыре семьи покупают и содержат один автомобиль сообща, договариваясь, кому когда он нужнее. В ультрарелигиозном мире есть понятие "доля в машине". Кроме того, за небольшую плату иногда машину дают напрокат — я слышала о ста шекелях в день, не включая бензин.
Но тут у нас новый тренд — возможно, только в престранном городке Офаким, где я работаю сейчас: местный рав заявил, что водить машину женщине — неслыханное распутство. Аргументация: 1) мало ли куда она может поехать; 2) женщина за рулём может сигналить и привлекать внимание мужчины; 3) При выходе из машины непотребно видно ноги. Да, явная ерунда, но многие женщины радостно вздохнули и переложили развозку детей и покупки на мужей. Бурно восхищаются тем, что я не вожу совсем:
"Это тебе Господь оказал милость, что у тебя не получается, оградил от соблазнов".
На моё замечание о том, что, в принципе, в непотребные места можно и на общественном транспорте добраться, было бы желание, мне снисходительно объяснили, что я балда — в автобусе меня заметят, пойдут слухи, а на машине кто меня увидит? Ни в Бней-Браке, ни в Нетивоте, о котором я расскажу позже, я таких интересных рассуждений не слышала.
* * *
Как мне сообщила знакомая, работавшая в министерстве образования и занимавшаяся оформлением государственной помощи на детей, она ежедневно задавала себе вопрос, на что же они живут:
"Банковские минусы у всех были умопомрачительные, было заметно общее глубинное финансовое отчаяние, особенно у женщин. На вид они позитивны, и живут как нужно, как правильно, скромно, без жалоб, все время красной нитью прошито "мы улыбаемся, мы не жалуемся". Но, когда мы вместе считали расходы-доходы, там часто выглядывало из глубины глухое отчаяние, потому что денег не хватает хронически и образуется долговая яма, о которой даже говорить страшно и стыдно. А экономить больше не на чем".
Еще мне рассказали, что среди хасидов принято учиться два-три года после свадьбы, а потом всё-таки начинать работать (тут уж кто во что горазд). Среди литовских кто как, но в принципе немало настроенных учиться весь день. Поэтому сейчас "в цене" девушки-программистки. Но реально продолжит ли мужчина учиться, от многого зависит.
