Трижды меня называли "жалким еврейчиком"
Первый раз — супруга бывшего работника ЦК, грузинка, проживавшая в Москве, на Патриарших. У неё на стенах висели Гудиашвили и Пиросмани: в виде картин. Она читала Бараташвили вслух. В обработке Пастернака.
И тут я похвалил Саакашвили и поругал последними словами Сталина и Ко.
Дама преобразилась. Лицо запылало от гнева.
— Не может жалкий польский еврейчик-эммигрант рассуждать о НАШЕМ великом Сталине. Ногтя не стоишь! Он мощен, велик и свят!..
Пришлось отказаться от гостеприимства.
Второй раз магический тропп произнесла внучка доблестных комиссаров родом из черты оседлости, а ныне — глубоко православная супруга крупного православного главы российского СМИ с православно-народным оттенком.
Сидим мы в Иерусалиме. С её родственниками. Ужинаем. Приглашает посетить Россию.
— Нет, — говорю, — лучше вы к нам. А то ещё ФСБ ваше… Очень они беспокойные. А у меня статьи, острые стихи и песни. О войне РФ против Украины. О вашем вождишке тоже.
— Во-первых, — говорит внучка местечковых евреев, — Россия не воюет с Украиной, а во-вторых — у нас ФСБ никого за взгляды не преследует. А в третьих — великой России дела нет до какого-то жалкого польского еврейчика и его песен.
Последний раз выражение "жалкий еврейчик " я прочел на сайте "Кругозор", в комментариях к моей статье о мифах и лжи вокруг УПА, от человека имени Давид. С отчеством — Исаакович, как выяснилось.
Ярый противник бандеровцев, Давид чехвостил меня в хвост и в гриву, окрестив сперва нацистским прихвостнем, потом мерзавцем и наймитом майданутых, пока,
наконец, не остановился на…. "жалком польском еврейчике ".
"Вот ты каков, ядрёный великоросс, — подумал я, припомнив все три случая торжества великого и могучего над жалким польским еврейчиком…
