Часть жизни единственной женщины, которую он любил
Тоскливую послеобеденную тишину нарушил стук в дверь. Кто бы это мог быть, подумал он с некоторым подозрением. Он никого не приглашал, дети не являются без звонка, даже уборщице он строго-настрого наказал приходить в раз и навсегда означенное время.
Он страшно не любит сюрпризов. Особенно с тех пор, как умерла жена. Неожиданные посещения выводят его из себя. Но стук повторился. На этот раз более настойчиво, даже требовательно. Делать нечего, придется встать, а это совершенно лишнее в его положении.
Он поднимается, медленно бредет к двери. Но не открывает, смотрит в глазок. Трое. Двое мужчин и женщина. Немолодые.
На мгновение его охватывает паника. Когда-то к ним в дом вот так, без предупреждения, оповестив о себе лишь тихим стуком, уже приходили трое. Тогда они сообщили о гибели сына. Теракт. Смертник-одиночка. Десятки погибших. Наши соболезнования. Знаем, как вам больно. И все в таком же духе. Что они знают о боли…
Но нет, эти одеты обычно, не в военную форму. И нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, о чем-то шепчутся. Даже, вроде, собрались уходить. Он медленно, нехотя, открывает.
— Вам чего? – спрашивает угрюмо. Разве непонятно, что неприлично тревожить пожилого одинокого человека своими внезапными посещениями?
— Можно зайти? – спрашивает в свою очередь один из них, видимо, главный. Лысоватый мужчина с коротким носом и круглыми очками на физиономии. – Мы по поводу вашей супруги, да будет благословенна ее память.
Здрасьте, приехали. Она уже три месяца как умерла. Из социальной службы, что ли? Будут навязывать свои идиотские услуги. Нет уж, спасибо. Он уже давно им все объяснил.
— А что? – спрашивает он, насторожившись.
— Понимаете, в чем дело, — вступает в разговор женщина. Рыжеватая, модно одетая. Фифа, каких он терпеть не может, — мы из университета.
Ах, да. Жена на старости лет решила поступать в университет. Он ей долго втолковывал, что это все блажь, в ее-то возрасте идти учиться. Да и зачем ей? Так нет же, она еще и докторат решила писать. Про какую-то совершенно немыслимую ерунду. Что-то типа «использование ручного труда в доисторический период». Дурь какая-то, он ей прямо так и сказал. Потом, правда, оттаял и самолично распечатывал ей какие-то материалы из заумных книг, выискивал для нее в словаре переводы совершенно невообразимых названий инструментов, которые никому к черту не нужны. Короче, помогал.
— Вряд ли она придет к вам делать пост-докторат, — усмехнулся он криво.
— Нет, вы не поняли, — затараторила рыжая. – Мы сами к вам пришли. Понимаете, ее докторская диссертация прошла утверждение комиссии. Ей намеревались вручить степень доктора на специальной церемонии. Но она скончалась, к сожалению. Поэтому мы пришли к вам.
И с этими словами она протянула ему сверток. Внутри была аккуратно сложенная докторская мантия, свернутый в рулон диплом с красивой печатью и витиеватой надписью, в отдельном файле – поздравления и отзывы о работе от членов комиссии. Которые они же сами и написали.
— Мы подумали, вам будет приятно получить это.
Он стоял, ошеломленный, разглядывая внезапно обрушившееся на него богатство.
— А вы кто? Вы с ней учились вместе?
— Нет, — вставил слово, наконец, слово, третий. – Я ректор университета. Это – декан факультета, а это – научный руководитель. Мы хотели лично поздравить вас.
И, прежде чем он успел ответить, троица уже закрывала за собой дверь.
— Хорошего вам праздника!
Он снова остался один. Правда, не совсем. Теперь в его руках лежала часть жизни единственной женщины, которую он любил. Та часть, которая казалась ему ненужной, лишней, которая только мешала. А оказалась самой важной.
Этот рассказ — не выдумка, а чистая правда. Я лишь литературно обработала его и добавила несколько деталей.
