Культурно-туристический шок израильского туриста, испытанный в Польше и Украине. Из цикла рассказов «Мой муж – персидский еврей»
Елена КАТРИЧ, Иерусалим
Да уж, это была ещё та поездочка. Конечно, для израильтянина, соблюдающего кашрут и не владеющего русским языком, без организованной экскурсии на Украине делать нечего, но если у этого еврея есть жена родом оттуда, то можно путешествовать самостоятельно. Это я так думала и радостно взяла на себя роль гида. Надо же в конце концов свозить мужа на свою родину, чтобы не обижался, что езжу везде без него, а заодно не мешало бы хоть разок посетить Польшу, ведь близко же, всего-то несколько часов езды. Ну что ж…
Впрочем, после того, как наш автобус пять часов преодолевал границу между Украиной и Польшей, я призадумалась, так ли уж это удобно?.. Ещё при посадке водитель автобуса изрядно потрепал нам нервы, долго не веря, что при въезде в Польшу виза израильтянам не нужна, и если окажется, что виза всё-таки нужна, а он провёз нас, то ему грозит огромный штраф. Аргументом сомнений служило то, что Израиль не входит в Евросоюз.
Теперь, уже на польской стороне, этот самый водитель вообще оставил пассажиров в крошечном зале ожидания, где и сидячих мест на всех не хватало, а сам, скорее всего, отправился спать. А что ещё можно делать целых два часа, когда автобус пропустили через границу и всех пассажиров давно проверили? Но я уже была рада хотя бы тому, что польские пограничники, долго выяснявшие, почему в паспорте моего мужа нет ни дня, ни месяца, а только год рождения, наконец удовлетворились и этим, не отправив нас туда, откуда мы явились.
– Как это может быть, чтобы человек не знал, какого числа он родился? – вопрошала строгая девушка в форме, изумленно потрясая дарконом Моше.
– Понимаете, он родился в Пурим, а у них этот праздник всегда в разные дни, всё зависит от лунного дня, – беспомощно лепетала я, понимая, что для нормальных людей это полный бред.
– Ну и зачем вы едете в Польшу? – прозвучал вопрос, в котором я, едва понимающая польский, без труда уловила едкую ноту.
Действительно, что интересного может быть в чужой стране таким диким людям, которых не интересует даже точная дата собственного рождения?
Наконец мы опять едем.
– О, какая трасса, не хуже, чем в Израиле! – хоть чем-то восхитился уставший от бессонной ночи Моше. – А вот во Львове даже ходить опасно – на каждом шагу камни вывороченные, дыры какие-то на тротуарах.
Что поделаешь, украинцы и русские из поколения в поколение ездят по плохим дорогам и ходят по изрытым ямами тротуарам, их этим не удивишь. Во Львове сердце греет вид знакомых с детства булыжных дорог и вымощенных плитками тротуаров. Другое дело, что ремонт каменных покрытий примерно такой же, как качество асфальта, вот и отваливаются новые плитки, а если бы их убрали, наверняка вскоре вместо них красовался бы изрытый ямами асфальт, а старый город утратил бы часть своей первозданности.
Квартира-студия в центре Кракова оказалась всем хороша, если бы мимо окон без конца не проносились кареты скорой помощи.
– Что за город, в котором только и слышишь вой сирены? Здесь что, так много больных?! – возопил муж. – Я не могу спать! Почему ты сняла такую квартиру?
– А кто бы меня об этом предупредил? Разве можно было ещё и это предусмотреть? – возмутилась я.
Как выяснилось чуть позже, нас угораздило поселиться рядом с несколькими больницами, и скорая помощь взрывалась воем в тихом переулке под самыми окнами, да так, что казалось, будто она специально выжидает момент, когда поравняется с нашим диваном и рявкнет в самое ухо. Всякий раз муж подпрыгивал, и на меня сыпались упрёки, а однажды ночью я обнаружила рядом с собой вместо мужа пустое место: ни подушки, ни одеяла. Я удивлённо оглядела комнату и увидела, что из маленького коридорчика торчат сиротливо поджатые ноги, зато голова находится у самой входной двери, в максимальном отдалении от воющих сиренами окон.
– Меня сейчас чуть инфаркт не хватил! – пожаловался муж. – Надо вызвать полицию!
– Спросонья, что ли, ты чепуху городишь? Мало нам скорой помощи, так чтоб под окнами ещё полицейская сирена выла!
– Если я останусь спать на этом диване, то в конце концов от испуга упаду и переломаю себе руки-ноги!
– Ну, спи там, раз тебе так удобнее, – покладисто согласилась я, вспомнив, как однажды он, бедненький, «пал» жертвой моей погони за шиком, и тому причиной стал роскошный постельный комплект из атласа с блестящей и скользкой простынёй. После резких поворотов с боку на бок, сопровождавшихся какими-то подскоками, раздался грохот падающего тела и виноватый возглас: «Ой, поскользнулся!».
– В этой квартире есть духовка? – спросил меня Моше, присматриваясь на краковском рынке к огромному баклажану.
– Нет, не думаю, – торопливо заверила я, мигом представив себе, как этот баклажан лопнет в духовке, а всё, что из него вытечет, обуглится там, и мне придётся отмывать эту гарь, не имея специальных средств. Да поди разберись ещё, как эта печь включается. Терпеть не могу всякие модернизированные штучки. Хорошо хоть все крестики-нолики на плиточной панели работают без проблем.
Пару вечеров спустя на плите что-то варилось, а я стояла на лестнице и торопилась прочитать почту на планшете, пока не пропал украденный интернет. В этой квартире однажды мельком я точно видела нужный код, но сколько потом его ни искала, так и не нашла. Звонила хозяину, а тот по-польски уверял меня, что код в квартире есть. Но где? Ладно, если выйти на лестницу и подняться этажом выше, на экране проступал совершенно свободный Wi-Fi какой-то Натали, и на него можно было ненадолго подсесть. Муж тщетно пытался выяснить, почему я торчу на лестнице.
– Что?.. Что ты там воруешь?..
– Интернет! Ну что я тебе объяснять буду, если ты в этом всё равно ничего не понимаешь. Смотри лучше свой телевизор.
– Тут чуть суп не выкипел, я пытался выключить плитку, а началось что-то странное…
Боже мой! Этот ужасный человек, не умея пользоваться незнакомой печкой, вместо того, чтобы позвать меня, начал крутить что попало, и теперь мигала красная панель духовки, и чёрт её знает, как она выключается!
– Ну вот зачем ты начал крутить всё подряд, если не знаешь?! Вот что теперь делать?! Я понятия не имею, как этим устройством пользоваться, а если оно сгорит?!
Я в свою очередь потыкала куда попало, что-то наугад покрутила, но панель упорно мигала, там пробегали какие-то цифры, знаки… Будь оно неладно! Похоже, тут есть ещё гриль, микроволновка и кто их знает, может, они теперь тоже вовсю работают!
– Что ты паникуешь, давай позвоним хозяину, и он объяснит!
– Как у тебя всё просто! А на каком языке прикажешь с ним объясняться? Я и на русском-то в этой системе не сразу разберусь! Вечно тебя угораздит вляпаться во что-нибудь!
– Но ты же сама мне сказала, что здесь нет духовки, но она есть, и ты об этом знала, а теперь ещё орёшь на меня! Не надо было обманывать!
– Если бы я тебя не обманула, ты бы попытался испечь в ней свой баклажан, и случилось бы то же самое, да ещё духовку бы испоганили!
Самую большую досаду вызывало отсутствие в обозримом пространстве элементарной розетки, из которой эту печь можно было бы просто выдернуть. На грани истерики я начала шарить по всей кухне и в навесном шкафу обнаружила стопку всевозможных инструкций на разных языках ко всей имеющейся в доме бытовой технике. Какой предусмотрительный хозяин! Это, конечно, для особо тупых вроде нас, и как кстати!
– Сиди теперь, разбирайся, как обращаться с этой холерой, и всё из-за тебя! Отдых, называется, – проворчала я.
– А у меня от твоих воплей до сих пор всё тело дрожит, хотя я и тоже на отдыхе. Такую трагедию закатила! Уж если ты умудряешься интернет воровать, то какую-то печку наверняка сумеешь выключить, – ехидно заметил муж, – если бы я знал, что духовка есть, то ничего бы не трогал, я же не знал, что эти винтики от неё…
– Только я почему-то должна всё знать, во всём разбираться. Эх, надо было мне сообщить тебе, что нет телевизора, так ты бы его не включал!
В последний день перед отъездом из Кракова, когда мы собрали чемоданы, на освобождённом от всякого скарба столе, причём на самом видном месте, обнаружилась табличка, где вразумительно были написаны все номера экстренной службы и, конечно же, тот самый код для Wi-Fi, который я не успела заметить в суматохе первого дня…
Обратно во Львов мы уже не рискнули ехать автобусом. На этот раз предполагалось всю дорогу спать в отдельном купе. Не может же быть, чтобы людей заставили среди ночи выходить из поезда для проверки багажа, а потом ещё машинист оставит всех на пару часов на каком-нибудь полустанке, а сам завалится спать? Однако здесь нас подстерегало нечто иное…
Поезд опаздывал.
– Как это может быть?! – кипятился муж. – Это же Европа, а поезда опаздывают, как в какой-то деревне! Нет, ты, наверное, что-то напутала, это не наша платформа!
– Успокойся, мне только что сказала вон та девушка, что этот поезд вечно опаздывает.
– Ты, наверное, не так поняла, она же говорила на польском?
– Да угомонись ты, польский не иврит, многим похожий на украинский, на русский, уж пару слов понять можно.
– Тогда, может, этот поезд ещё час придётся ждать на таком сквозняке? Достань мне свитер, здесь дикий холод!
– Что, я должна прямо на перроне, перед всеми расшиперивать чемодан в поисках твоего свитера?
– Ты хочешь, чтобы я в этой поездке подхватил воспаление лёгких?
Как я и опасалась, чемодан ещё не был закрыт, и именно в этот момент подоспел наш поезд.
– Скорей, скорей, где наши места? – засуетился Моше и заразил меня своим настроением.
Действительно, где же наш 22-й вагон? Что-то многовато для пассажирского состава. Перед нами 14-й, и это последний… Все ринулись в поезд, и на вопросы торопливо отвечали:
– Значит, вашего вагона нет!
– Пошли, пошли скорей, сядем в любой, потом разберёмся! – муж схватил чемодан и… Над нами возвышались крутые ступени. Да, это вам не Израиль, где каждый спуск-подъём рассчитан на инвалидное кресло или детскую коляску.
Кое-как затащив чемоданы с помощью молодёжи, я в отчаянии увидела, что поезд – это почти тот же автобус – никаких купе, да ещё на полу повсюду какие-то лужи, и происхождение их явно из нашей сумки…
– Это я торопился и плохо закрыл бутылку с колой… – виновато пролепетал муж.
– Да чтоб тебя с твоей колой! Садись уже, будем теперь всю дорогу со стыда сгорать! И как тут спать, скажите на милость? И зачем я покупала самые дорогие билеты? Вот уж и правда безобразие, а не Европа!
Вагон оказался полупустым, и только я успокоилась, устроившись полулёжа ногами на чемодане, пришёл контролёр.
– А почему вы не на своих местах?
– Интересно, а где наши места? – раздражённо начала я. – Нашего вагона вообще нет!
Оказалось, что в этом поезде все вагоны прицеплены друг к другу как попало, и если тупо идти вдоль всего состава, то набредёшь на свой вагон. Но Моше был против:
– Нет-нет, идти на ходу опасно, можно застрять между вагонами, давай дождёмся остановки!
– А пока ты будешь скакать по перрону на какой-то неизвестной остановке, поезд возьмёт и уйдёт, вот тогда и будет опасно! Пошли, давай! Придётся протаскивать чемоданы через весь состав, и всё из-за тебя!
– А я-то при чём? Откуда я знал?
– Если бы не твой свитер, я бы успела пробежать вдоль вагонов и оглядеться!
Оправдания мужа поглотил грохот межвагонного пространства. Господи, только бы и правда не застрял где-нибудь, хоть я и не слышала, чтобы кто-то застревал, но у него вполне получится, с него станется… Ладно, найду наше купе, вернусь и проверю, всё-таки человек впервые попал в поезд, где так долго едут, что даже спят.
Ну, наконец-то наш крутой спальный вагон! Моё вторжение в купе разбудило спящего на самой верхней полке мужчину.
– Это мужское купе! – тут же сообщил мне проснувшийся, тщетно пытаясь защитить свой покой от ввалившейся в тихое место сердитой запыхавшейся тётки.
– Ничего не знаю, я еду с мужем, – отмахнулась я.
Сосед вздохнул и затих. А я удивлённо осматривалась. Таких купе мне видеть ещё не приходилось. Тому, кто страдает клаустрофобией, приступ был бы обеспечен: вместо привычных четырех спальных мест здесь в узком пространстве их было только три и располагались они с одной стороны – одно под другим, вызывая ассоциации с нарами в малорадостных заведениях. Правда, на всех местах имелись уже заправленные постели, что оказалось очень кстати: на полках сидеть было невозможно, туда полагалось вползать, сразу принимая горизонтальное положение.
– Ва-ва-ва, что за нора! Я на верхней полке спать не могу! – раздался в дверях голос подоспевшего Моше.
– Да уж, ложись лучше на нижнюю, хоть падать оттуда не так высоко.
В таком купе повернуться абсолютно негде, так что пришлось быстро занимать свои места и начинать спать. Но не тут-то было. Прямо подо мной раздался отрывистый удар. Начинается. Это, пытаясь устроиться поудобнее, муж стукнулся головой о мою полку и пожаловался:
– Ох, тут же нечем дышать! А окна не открываются?
– Нет, в таких дурацких вагонах наверняка ничего не открывается. Вот сейчас поезд как следует разгонится, и тебе ещё холодно станет, – заверила я, слабо надеясь, что так оно и будет.
– А где тут туалет?
Ладно, по коридору направо – не слишком сложное направление. Вроде не возвращается, значит нашёл… Интересно, а запомнил ли номер своего купе?..
– Лена! Лена! – тревожные крики, вопросы, хлопанье дверей… – Я ищу свою жену! Where is my wife?!
Едва не грохнувшись с полки, я выскочила в коридор, волоча за собой простыню, из которой в спешке никак не могла выпутаться.
– Что ты горланишь? Неужели трудно было запомнить номер купе?
– Но я не посмотрел…
– Чтобы сходить в туалет, надо было перебудить весь вагон! Спи уже, наконец!
Всю ночь муж стукался головой об мою полку и причитал:
– Не было хлеба утолить голод, не было платья тело прикрыть?.. Так нет – надо было искать себе бед и оказаться здесь!
Сосед терпеливо молчал, притаившись на своей полке, или умудрился уснуть в такой обстановке? Возня, незнакомая речь, стенания, вопли…
Господи, только наступил долгожданный покой, и я задремала под мерное покачивание поезда – остановка, шаги, грохот, стук в дверь:
– Проверка документов!
Я протянула паспорта. Моше спал, укрывшись с головой.
– Господин, я должен видеть ваше лицо, откройте лицо!
Мужа пришлось растолкать, и он сейчас же превратил небольшой отрезок оставшейся ночи во время, совершенно непригодное для сна. Недолго же я радовалась, что сбылись мои предсказания, и в купе стало прохладно… Мой муженёк встал, огляделся и потянул за кончик свисавшего с верхней полки одеяла. Из-под одеяла выпросталась голая мужская нога, а вслед за ней – изумлённое лицо несчастного соседа.
– Ох, извините! Я думал, там лишнее одеяло… – пролепетал Моше и тут же зашипел на меня: – Откуда взялся в нашем купе посторонний мужчина?!
– Господи, да ниоткуда он не брался, с самого начала там был, а ты ему спать не давал! Мало того, что всю ночь скакал и орал, так под утро ещё решил стянуть с бедного человека одеяло!
– Но если я расскажу своим родственникам, что вместе с нами в купе спал мужчина…
– Ну уж прости, тут ещё не научились повсюду сортировать народ на мужчин и женщин, это тебе не Израиль.
– А ты уверена, что это не бандит какой-нибудь или вор?
– Думаю, бандит уже давно бы убил тебя за такую ночь.
Последним пунктом нашего путешествия был отдых в Брюховичах. Родные места, знакомый язык, я тут как рыба в воде, так что можно расслабиться. Из окон отеля открывался прекрасный вид на горы, покрытые высоким лесом. Сколько лет я мечтала снова войти под кроны огромных деревьев настоящего леса, услышать его шёпот, вдохнуть неописуемый воздух, и чтобы никого – только я и природа…
– Ну и зачем идти в лес? Его же и так хорошо видно из окон! – ошарашил меня муж.
– Да ты что?! Тогда зачем же было сюда ехать? Могли бы просто пожить во Львове. Ты же сам хотел увидеть здешнюю природу…
– Да что я, леса не видел? У нас в Иране, знаешь, какой лес? А в Израиле что, леса нет?
– Ты издеваешься?! Как можно сравнивать те прозрачные леса, где через каждые сто метров или человека встретишь, или лес кончится! А эти леса тянутся на многие километры, это же целый мир!
– Вот-вот! Зайдешь туда и никогда не выйдешь!
– Да чтобы заблудиться, надо быть хорошими ходоками, а мы так далеко не зайдём. Это возмутительно – быть рядом с настоящим лесом и не сходить туда! Ты не знаешь, как там уютно!
– Но ты же сама рассказывала, что встретила в лесу тигра, какой уж тут уют!
– Да сколько раз тебе повторять, что было это в дальневосточной тайге, а не в украинском лесу, где тигры не во-дят-ся!
– Как я могу верить такой обманщице, как ты? Может, в этом лесу точно так же нет тигра, как в той квартире не было духовки!
– Торжественно клянусь тебе, что в лучшем случае здесь можно встретить только медведя.
– Зачем мне медведь?! – взвился муж.
– Чтобы встретить медведя, нужно зайти очень далеко, а вообще-то это же впечатление на всю жизнь – увидеть в лесу настоящего медведя! Большая удача.
– Хороша удача – быть съеденным!
– Да зачем летом, когда в лесу полно еды, здоровому и сытому медведю твои старые кости? Ишь, размечтался – съедят его!
– А откуда мне знать, что медведь здоровый и сытый, а не больной и голодный?
– Ну, знаешь, есть у нас такая поговорка: волков бояться – в лес не ходить.
– Вот и правильно! Зачем искать приключений? Нет-нет, раз тут медведи, я в лес не пойду!
– Раз так, то ты сам хуже медведя! Ты же страшный человек – из породы городских дикарей, и от вас медведям куда больше вреда, чем вам от них! Они сами уже не знают, куда от вас деться! Тот, кто не понимает, не чувствует природу, самый злейший её разрушитель, потому что она таким не нужна! Действительно, зачем вам медведи? На планете имеют право жить только люди, полчища людей, они будут бездумно плодиться, расширять свои города до тех пор, пока не истребят вокруг себя самый священный, нерукотворный храм Бога – ПРИРОДУ! А когда окончательно его разрушат, то и сами погибнут точно так же, как раковые клетки подыхают вместе с организмом, который они сожрали!
– Что ты разошлась? Ладно, пошли в лес, только недалеко.
Мы пришли в лес и продвинулись не больше, чем на двести метров, когда Моше уныло вздохнул:
– И долго мы ещё будем идти? Сколько бы мы ни шли, а вокруг будет одно и то же, и зачем заходить далеко? Ну, деревья, ну, кусты…
Эх, ничего не поделаешь, этот барьер не пробить, не объяснить человеку, на какие ритмы настраивается душа на природе, какой покой на неё исходит, и что за благодать – настоящая лесная тишь, где возникает чувство, будто ты в объятиях самого дорогого, случайно забытого естества… А уж ночёвка с костром и таинственными звуками из тёмной чащи вообще, кроме страха, никаких эмоций в таких людях не разбудит. Выходит, не всякий, кому в детстве не удалось побрататься с природой, способен заряжаться от неё, настраиваясь на дивные волны. А я-то думала, что главное – попасть в этот храм, и ты сразу нащупаешь потерянную связь… Жаль!
– Слушай, давай тогда так: одного тебя обратно я боюсь отпускать, а мне обидно почти сразу же возвращаться. Ты тут посиди, а я еще хоть чуть-чуть погуляю.
Я усадила мужа на пенёк, он открыл предусмотрительно захваченный с собой молитвенник и углубился в чтение. Вот уж, действительно…
Пусть это не та прогулка, на которую я рассчитывала, но всё-таки хоть что-то. Застучал дятел, пробежала белка, закружился лист… Деревья ещё зелёные, но кое-где уже сквозит желтизна. Залитая солнцем поляна, а на ней красный куст, пучки утреннего солнца сквозь высокие кроны… А воздух-то какой – чистый, сосновый, не надышаться! Мир тебе, мой самый драгоценный храм! Даже когда я не с тобой, мне важно знать, что ты есть, и это даёт мне силы.
Ох, что-то я залюбовалась, отвлеклась, а пора возвращаться, а то муж там с ума сходить начнёт. Вроде здесь я шла, или нет? Заблудиться и не найти дорогу невозможно – из посёлка слышен собачий лай, да и не только это, но вот где тот пенёк, на котором я оставила Моше? Ох, и будет история, если он решит, что я завела его в лес и бросила! Скандал на всю жизнь!
– Моше! Моше!!! – изо всех сил закричала я. В ответ – тишина… Да куда же он делся?! Вот ужас! Вообще-то он глуховат, может и не расслышать. Я наугад покружила и вдруг увидела пенёк, на котором должен сидеть муж. Пенёк был пуст… И где теперь искать? Такие способны заблудиться буквально в трёх соснах. Бегом я спустилась на дорогу, нашла тропинку, по которой мы заходили в лес. Господи, помоги мне найти эту бестолочь, пока не поздно! В панике я вспомнила, что Моше всегда, когда что-то бестолково теряется, призывает на помощь имя одного из самых почитаемых им святых. Стоит произнести «Ор Шрага!» – и вещь находится.
– Ор Шрага! – в отчаянии прошептала я и – о, чудо! – за ближайшими деревьями увидела своего бедненького Моше! Он стоял на полянке, пристально уткнувшись в свой молитвенник.
– Где ты была так долго?! Я уже не знал, что думать! Я уже все молитвы прочитал, я уже просто плакал…
– Так тебя же и искала! Ты зачем ушёл с того пенька?
– Я там замёрз, у меня даже бок от холода заболел! Только здесь, на солнце, кое-как отогрелся, а ты ушла и провалилась! Ты представляешь, в каком я положении остался бы здесь, если бы ты не вернулась?! Языка не знаю, куда бежать, кого звать на помощь?
– Да ну тебя, паникёра!
– Всё, больше никакого леса! – отрезал Моше, подхватил кошёлку с молитвенником и энергично припустил по тропинке, ведущей в посёлок, как конь, почуявший близость любимого стойла. При этом он размахивал руками, указывая на окружающее пространство и громко возмущался:
– Ты посмотри: тут же ничто не движется, ни души вокруг!
– А зачем мне кто-то нужен в лесу? Что это за лес, где за каждым кустом чья-то рожа? – пыталась возражать я, едва поспевая следом.
– Здесь же может случиться что угодно! Встретишь вора, он тебя ограбит, изобьёт, и никто тебе не поможет!
– Что это за дурацкий вор, которому не лень рыскать по лесу в поисках меня, не взявшей с собой сюда ни копейки?
– Никаких указателей, где были бы обозначены направления!
– Указатели бывают только в парке, а в лесу…
– Всё, ничего не хочу знать! ЛЕС! Даже слова этого не хочу больше слышать! Теперь я знаю, что это самое опасное место на свете! Да я тут такого страху натерпелся, что до самого смертного часа не забуду тебе этой прогулки!
Надо сказать, что за время нашего путешествия накопилось немало такого, что полагалось припомнить мне на смертном одре, но когда мы вернулись домой, я услышала телефонный разговор:
– Как путешествие? Прекрасно! Краков увидели, в Освенцим съездили, в королевском дворце побывали. А Украина – это вообще нечто! Там такие места, кругом лес…
Блеск!!!))))
Дай Бог Вам здоровья и благополучия ❤️