Шесть белых книг и одна «черная»

Во тьме Британского мандата

Яков БАСИН, Иерусалим

 

В жизни каждого народа есть свои светлые и темные страницы. Летопись еврейского народа – это летопись страданий и слез. Историческая память евреев хранит и кровавые погромы Богдана Хмельницкого, унесшие около более ста тысяч еврейских жизней, и погромы последней гражданской войны в России, унесшие почти столько же. Но все они кажутся просто идиллией по сравнению с Холокостом. Не случайно римский папа Иоанн-Павел II назвал ХХ век «веком безжалостной попытки истребления евреев». Уникальность Холокоста образно охарактеризовал лауреат Нобелевской премии, бывший узник концлагерей Освенцим и Бухенвальд, писатель Эли Визель, который сказал, что «не все жертвы нацизма были евреями, но все евреи были жертвами нацизма». Трудно переоценить историческое значение постигшей евреев катастрофы. Одним ударом был уничтожен демографический и культурный центр мирового еврейства. Неполных пять лет понадобилось, чтобы стереть с лица земли взлелеянную веками высокоразвитую культуру, основанную на языке идиш.

* * *

Решение уничтожить целый народ было хладнокровным и заранее обдуманным. В результате совершилось совершенно беспрецедентное преступление, подобно которому не знало человечество даже в самые темные эпохи своей истории – «народоубийство». Появилось новое уголовное понятие – геноцид. И, что самое страшное, – случилось это в середине просвещенного XX века.

Первый том книги Гитлера «Моя борьба» («Майн кампф») вышел в июле 1925 г., в декабре 1926-го – второй. В 1930 году появился еще один катехизис нацизма – книга Альфреда Розенберга «Миф ХХ века». Призывы к исключению евреев из германской действительности стали повседневностью. По улицам маршировали штурмовики в коричневых блузах со свастикой на рукаве, горланившие песни о тех временах, когда «еврейская кровь брызнет с ножа». В 1931 году, в праздник Рош а-Шана, разразился еврейский погром в центре Берлина. На партийных митингах нацистов и во время их избирательных кампаний открыто звучал лозунг «Смерть евреям!».

Насилие по отношению к еврейскому населению началось в Германии немедленно после прихода нацистов к власти. Первые эксцессы произошли уже в ночь после назначения Гитлера рейхсканцлером – с 30 на 31 января 1933 г. Погромную атмосферу активно поддерживала пресса и агрессивные речи видных политиков. Пример подал Геринг, который 11 марта произнес в Эссене злобную антисемитскую речь, спровоцировавшую волну мартовского антиеврейского террора. Симптоматичными в этой речи были слова о том, что Геринг «категорически против того, чтобы полиция защищала еврейские универмаги». Спустя две недели, 1 апреля, в священный для евреев день – субботу, по всей территории Рейха был объявлен круглосуточный непрерывный бойкот именно еврейских лавок и магазинов.

15 сентября 1935 года, спустя всего полтора года после прихода нацистов к власти, были приняты Нюрнбергские расовые законы, лишавшие евреев гражданских прав. Первые симптомы приближающейся катастрофы появились уже в марте 1938 года, когда в результате аншлюса Австрии установленный нацистами режим заставил десятки тысяч еврейских беженцев искать убежища. Сейчас уже трудно сказать, думал ли кто-либо в те дни, какая трагическая судьба ждет евреев на оккупированных нацистами территориях, но сохранились слова В.Жаботинского, сказанные в 1939 году на одном из собраний в Варшаве: «Три года я обращаюсь к вам, евреи Польши, и беспрерывно предупреждаю, что катастрофа близка. Я поседел и постарел за эти годы, сердце мое истекает кровью из-за вас, мои дорогие братья и сестры, из-за того, что вы не замечаете вулкана, который вот-вот начнет извергать огонь уничтожения. Я вижу страшные картины, но еще можно спастись. Ради Бога, братья, спасайтесь, пока это возможно!».

О спасении европейского еврейства от приближающейся опасности думали и лидеры ведущих государств, но все их слова на эту тему скорее скрывали даже не столько их безразличие, сколько мысли о том, том, насколько им всем уже надоел этот вечный «еврейский вопрос». Об этом говорят и результаты Эвианской конференции, прошедшей во французском городе Эвиан-ле-Бен с 5 по 16 июля 1938 г. С высоты нашего времени эти результаты сегодня больше напоминают всемирный антиеврейский заговор. Конференция была созвана по инициативе президента США Ф.Д.Рузвельта. Из 32 стран, принявших в ней участие, лишь 3 были представлены специальными делегациями – США, Великобритания и Франция. Остальные ограничились обычными дипломатами. Чехословакия и СССР не были представлены вовсе.

За 4 года, прошедших со дня прихода Гитлера к власти, Германию покинуло 137 тыс. евреев. Но это была лишь треть из числа всех проживавших в то время в стране евреев. Нацистов такие темпы не устраивали. Страна семимильными шагами шла к войне, и еврейское население, о котором все немцы уже знали, что это – представители враждебной расы, только путалось под ногами. Подавляющее большинство стран-участниц конференции заявили, что они уже сделали все возможное для облегчения участи около 150 тысяч беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. Не сбылась и главная надежда всех собравшихся на то, что США, страна с самой низкой плотностью населения, основную тяжесть решения возьмет на себя. Представитель США заявил, что по въездной квоте 1938 года для беженцев из Германии и Австрии Штаты приняли 27 370 человек и уже исчерпали свои возможности. Аналогичную позицию заняли Франция и Бельгия. Канада и страны Латинской Америки мотивировали свой отказ в приеме беженцев большой безработицей и экономическим кризисом. Нидерланды предложили помощь по транзиту беженцев в другие страны. Австралия отказалась впустить большое число беженцев, опасаясь возникновения внутриполитических межнациональных конфликтов, но согласилась принять в течение трех лет 15 тысяч человек. Из 32-х государств только Доминиканская Республика согласилась принять большое число беженцев и выделить необходимые земельные участки.

Лидеры Всемирного еврейского конгресса и Американской сионистской организации попытались добиться разрешения принять участие в конференции, но допущены они на нее так и не были. Председатель конференции, отставной президент американской сталелитейной компании «United Steel» Майрон Тейлор даже отказался принять для личной беседы президента Всемирной сионистской организации Хаима Вейцмана. А спустя год после Эвианской конференции выяснилось, что главная опасность подстерегает евреев там, где ждать ее казалось бы бессмысленно: правительство Великобритании само предало свои собственные устремления двадцатилетней давности решить вековой еврейский вопрос путем возвращения евреев на историческую родину. Правда, оно предложило для размещения беженцев британские колонии в Восточной Африке, но при этом категорически отказалось пересмотреть квоту на въезд евреев в Палестину, которая была установлена в 75 тысяч человек в течение 5-летнего периода.

* * *

К этому времени цифры еврейской эмиграции из Германии за последние пять уже были обнародованы. Они носили поистине трагический характер: в 1933 г. в Палестину попало лишь 19 % всех беженцев, в 1934 г. – 38 %, 1935 г. – 36 %, 1936 г. – 34 %, 1937 г. – 16 %. То есть в период 1934-1936 гг. в Палестину из Германии мог попасть не более чем каждый третий еврейский иммигрант. А спустя год, в мае 1939 г., в очередной – шестой по счету после «Белой книги Черчилля», появившейся еще в 1922 г. – эта эмиграционная квота была подтверждена. И тут перед всем миром со всей очевидностью проявилась мысль, что финансирование вывоза и расселения миллионов евреев из стран, которые со дня на день могут стать жертвой гитлеровской агрессии, просто невозможно, и что все эти миллионы обречены, в лучшем случае, на дискриминацию. Правда, о тотальном уничтожении тогда еще никто не думал, но именно в те дни и была произнесена ставшая знаменитой фраза Хаима Вейцмана, что мир разделился на два лагеря: на страны, которые не желают иметь у себя евреев, и страны, которые не желают пустить их к себе.

Когда через семь лет при подведении итогов Второй мировой войны было подсчитано, что гитлеровский геноцид унес жизни шести миллионов евреев Европы, стало понятно, чем обернулись эти шесть Белых книг британского правительства, практически закрывших для европейского еврейства путь к единственному убежищу, на которое оно могло рассчитывать в соответствии с условиями английского мандата на территорию Палестины. Но, к несчастью, страх англичан перед арабскими волнениями был настолько велик, что ворота для еврейских беженцев не были открыты даже тогда, когда геноцид евреев и его масштабы уже стали широко известны. И вот сегодня последствия возникновения этих шести лаконичных заявлений английского правительства, вошедших в историю как «Белые книги», скрупулезно приводят в страшных деталях энциклопедии Холокоста и уникальная «Черная книга», собранная из свидетельств очевидцев и официальных документов.

Из шести «Белых» книг английского правительства рубежными стали три, названные именами их авторов, министров по делам колоний Уинстона Черчилля (1922), лорда Пасфилда (1930) и Малькольма Макдональда (1939). Появление всех трех были напрямую связаны с арабскими волнениями на территории подмандатной Палестины.

«Пусть евреи получат Иерусалим: это они сделали его знаменитым».

Эти слова принадлежат одному из крупнейших политических деятелей Великобритании Уинстону Черчиллю. В июне 1922 г., будучи министром по делам колоний, У.Черчилль, так оценил роль евреев в колонизации Палестины:

«В течение последних двух или трех поколений евреи возродили в Палестине общину, насчитывающую сейчас 80000 человек. Эта община имеет свои собственные органы власти, выборное собрание для управления внутренними делами, выборные городские советы и организацию по контролю над школами. В общине есть выборный раввинат и раввинский совет для контроля над религиозной жизнью. Все дела этой общины ведутся на иврите как разговорном языке, и ее нужды обслуживаются печатью на иврите… Эта община в действительности обладает всеми признаками нации».

Вроде, весьма достойные слова, однако беда в том, что приводятся они в том же самом документе, в котором Черчилль, кроме всего, разъясняет, что «положения Декларации [Бальфура] надо понимать не так, что вся Палестина в целом должна стать еврейским национальным очагом, а так, что такой очаг должен находиться в Палестине». То есть, едва ли не первым в истории признав за евреями право называться нацией, он тут же фактически отнял у них это право, лишив их возможности как нации осуществлять свою государствообразующую функцию. В историю этот документ вошел под названием «Белая книга Черчилля», и это был первый по времени документ, означающий отказ Великобритании выполнять решения Лиги нации, именно на нее возложившей ответственность за возрождение евреями собственного национального очага на своей исторической родине.

Под «Белой книгой» (White Paper) принято понимать документ, в котором британское правительство представляет парламенту материалы о проводимых политических мероприятиях. Некоторые из таких документов сыграли важную роль в истории подмандатной Палестины. В частности, в период 1922–39 гг. было выпущено шесть Белых книг, касающихся Эрец-Исраэль. «Белая книга Черчилля» – первая из них. И именно в ней была изложена главная мысль, которой руководствовалось британское правительство на протяжении последующих тридцати лет до образования государства Израиль: еврейскому народу, вопреки Декларации Бальфура, на протяжении всего этого промежутка времени было отказано в восстановлении утраченной тысячелетиями назад собственной государственности. Если говорить словами статьи 22 Устава Лиги Наций, евреи, по мнению автора этой «Белой книги», пока еще принадлежали к народам, «не способным самостоятельно жить в тяжелых условиях современного мира». То есть, нация существует, и Черчилль не только назвал все основные ее признаки, но и перечислил ее достижения в строительстве национального очага, а вот государство, которое должна построить для себя эта нация, оказывается, – вопрос совсем не сегодняшнего дня.

В чем же дело? Что заставило англичан, уже принявших устами своего министра иностранных дел Джеймса Бальфура столь судьбоносное для евреев решение, вдруг резко притормозить в его осуществлении? А, может быть, сами евреи поняли, что еще не в силах поднять такой проект? Ведь заявил же в мае 1917 года в своей манчестерской речи лидер сионистов Хаим Вейцман, что для создания еврейского государства условия еще не созрели. Но, скорее всего, дело в том, что он, лидер сионистского движения, как и его соратники, начал сознавать проблемы, которые могут возникнуть в отношениях с арабским населением Палестины.

Думается, не случайно 17 июля 1917 года, за два с половиной месяца до принятия декларации Бальфура, на заседании Сионистского Политического Комитета в Империал Отеле в Лондоне Вейцман заявил, что евреи при создании своего «национального еврейского дома» не могут позволить себе «изгнать другой народ с его родной земли». Кое-кто из участников этого заседания высказался более жестко. В качестве примера можно привести отрывок из письма одного из лидеров ВСО того времени Гарри Захера в июне 1917 г. Его приводит в своей книге «История сионизма» известный американский историк Уолтер Лакер: «В глубине души я твердо убежден, что, даже если все наши политические планы претворятся в жизнь, то арабы все равно останутся для нас самой чудовищной проблемой. Я не хочу, чтобы мы обращались в Палестине с арабами так, как поляки обращаются с евреями… Шовинизм такого рода может оказаться смертельным ядом для всего ишува».

* * *

Арабская проблема заявила о себе еще до принятия Декларации Бальфура, ибо выяснилось, что называть ее «арабской» не совсем верно. На самом деле основным участником конфликта была Великобритания, интересы которой в Палестине могли быть серьезно ущемлены, в какую бы сторону ни развернулись события. Англичанам пришлось делать выбор, кому отдавать предпочтение. С одной стороны были страдающие от арабских погромов евреи, защита которых входила в первоочередные задачи их государства – страны-мандатория. С другой – воинствующие арабские шейхи, сопротивление которых вообще еврейской иммиграции с каждым днем нарастало.

Вспышка арабского национализма застала врасплох как мандатные власти, так и самих евреев. Властям пришлось принимать экстренные меры, что привело к решению Верховного комиссара временно прекратить приток иммигрантов. А «Белая книга Черчилля» и вовсе декларировала, что «иммиграция евреев в Палестину будет допускаться в границах экономических возможностей страны». Но, к сожалению, эти «возможности» зачастую диктовались не столько экономическими, а откровенно политическими мотивами. А те, в свою очередь, зависели от активности протестных акций арабов, недовольных крупными приобретениями палестинских земель Еврейским колонизационным обществом и частными лицами.

Характер будущего ближневосточного конфликта определила позиция англичан. Офицеры британских войск, которые должны были заниматься местным управлением, не только не считались с декларацией Бальфура, но и проявляли откровенную враждебность к палестинским евреям, которых прямо называли «еврейскими большевиками». Они обсуждали в своей среде «Протоколы сионских мудрецов» и противодействовали развитию еврейского самоуправления. Такое отношение, естественно, не могло пройти мимо арабских лидеров, которые и так враждебно восприняли английский мандат. 1 мая 1920 г. они подняли бунт. Напав на общежитие иммигрантов в Яффо, они оставили поле себя 13 трупов. На следующий день здесь же, в Яффо, было убито еще несколько человек, среди которых оказался писатель и литературный критик, один из пионеров современной литературы на иврите, 40-летний Иосеф-Хаим Бренер.

Бунт затронул еще несколько городов ишува. Всего от рук погромщиков погибло 43 еврея. Атаку на Петах-Тикву совершили бедуины. По свидетельству очевидцев в нападении принимало участие более тысячи человек. Но хорошо сработала еврейская самооборона: и Петах-Тиква, и еще ряд населенных пунктов были убережены от человеческих жертв. Характерным было поведение арабских полицейских, которые не только не защищали евреев, но иногда сами присоединялись к нападавшим.

Арабский бунт и масштаб жертв серьезно напугал английские власти. Ответом на эту вспышку насилия было решение Верховного комиссара Палестины, Герберта Сэмюэля запретить дальнейшую иммиграцию евреев. Был сделан ряд уступок арабским лидерам в Западной Палестине. Почувствовав изменение политической конъюнктуры, о прекращении своей деятельности заявили лидеры еврейских национальных органов, и лишь торжественное обещание министра колоний Уинстона Черчилля, что иммиграция будет продолжена, позволило им прекратить бойкот.

К счастью, палестинские бунты 1920 – 1921 гг. не привели к коренным изменениям в политике великих держав на Ближнем Востоке. В соответствии с решениями в Сан-Ремо, Лига Наций вручила в 1922 году Великобритании мандат на Палестину, объясняя это необходимостью «установления в стране политических, административных и экономических условий для безопасного образования еврейского национального дома». Следующим решением Лиги Наций был раздел бывших сирийских владений Османской империи между Францией и Великобританией. При этом первая получала современную территорию Сирии и Ливана, а вторая – Иорданию и Палестину.

Но арабские протесты против иммиграции евреев, которая и была основной причиной бунтов, имели другие, негативные для евреев последствия: Британия ограничила еврейскую иммиграцию, не создавая при этом никаких осложнений иммиграции арабской. Такое решение мандатных властей больно ударило по замыслам сионистов значительно увеличить количество евреев, въезжающих в Эрец-Исраэль. Безусловно, многовековые традиции, сохранившиеся в генетической памяти мусульман, не могли исчезнуть сами по себе даже в просвещенном ХХ веке. И, естественно, самым вызывающим в сознании поклонников ислама был даже не факт свободы евреев от дискриминации, а появление в Палестине значительной прослойки еврейского населения, которая не просто пользуется всеми гражданскими правами, но еще и начинает играть доминирующую роль в жизни общества.

Резкий подъем национального самосознания арабского населения после распада Османской империи и появление на ее бывшей территории ряда мононациональных государств (арабов, персов) сыграл со строителями ишува драматическую роль. Сионисты рассчитывали на то, что, принеся мусульманам свет просвещения, они получат в знак признательности все возможности для строительства собственного национального очага, тем более что права евреев на владение территорией своей исторической родины ислам никогда не оспаривал. Но выяснилось, что главными в жизни арабского сообщества были совсем иные мотивы. Что касается позиции британских властей, то ее четко определил израильский историк Шмуэль Эттингер, который написал, что «Белая книга Черчилля» стала первым шагом англичан на пути к умиротворению арабов за счет евреев».

Уинстон Черчилль и евреи