Скандал, вспыхнувший на суде по делу Романа Задорова, лишний раз продемонстрировал вопиющий непрофессионализм сторонников "царицы доказательств"
Галина МАЛАМАНТ
Как мы сообщали, судья Ашер Кола, который председательствует на судебном процессе по делу Таир Рады, потребовал публичного выражения доверия от прокуратуры Израиля.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
«Прокуратура должна выразить доверие судье или потребовать моего отвода, — сказал он, — На меня оказывается серьезное психологическое давление, исходящее не от СМИ Израиля, но при их задействовании. Дни праздника Песах оказались для меня черными».
В ответ на это заявление прокуратура потребовала отложить слушания по делу Романа Задорова до тех пор, пока глава судебной коллегии, вице-президент окружного суда Нацрат-Илита Ашер Кола "не прояснит" суть своих претензий к прокуратуре. Судья ответил на это отказом и постановил, что процесс будет идти, как обычно.
Судебная коллегия в итоге постановила отказать прокуратуре в удовлетворении их ходатайства о прекращении слушаний в ходе повторного судебного разбирательства, и поддержала решение судьи Ашера Колы о продолжении процесса над Задоровым.
* * *
Этот скандал комментирует адвокат, доктор Игорь Глидер:
— В ходе судебного процесса судье запрещено высказывать свое мнение о происходящем, пока не прозвучали все свидетельские показания и не представлены все доказательства. Но в любом процессе судьи делают определенного рода замечания относительно того, что они видят и слышат. Это вовсе не означает, что они уже приняли решение. На самом деле, такие замечания помогают — чтобы стороны знали, в какую сторону развивать дело, какие вопросы прояснить, какие моменты подкрепить доказательствами. В этом смысле подобные высказывания вносят понимание в сам процесс.
Что не нравится прокуратуре в деле Задорова? Что замечания судьи относительно критичные во поводу их позиции. Но что здесь поделать? — какая позиция, такие и замечания.
Обычная практика — когда суд изначально становится на сторону обвинения и предлагает адвокатам защиты задуматься о сделке, о пересмотре своих пунктов защиты, о возможности договориться с обвинением. Прокуратуре непривычно регулярно получать замечания в свой адрес, и поэтому ее сотрудники агрессивно реагируют на замечания.
Сейчас судья говорит:
"Если я вам не нравлюсь, подайте мне же просьбу, чтобы я отказался от ведения процесса…"
Естественно, если прокуратура подаст судье такую просьбу, он ей откажет в связи с тем, что считает себя объективным и нет повода для самоотвода. Если апелляция на это решение уйдет в Верховный суд, то и тот откажет в такой просьбе: сменив судью, надо заново начинать процесс, и на это никто не пойдет.
Не может судья брать самоотвод, если не было соответствующей просьбы! Без ходатайства о самоотводе это возможно лишь в начале, в ходе распределения дел между судьями. Такое происходит, если судья понимает, что он не может вести дело, потому что оно касается, например, его знакомого, личных интересов — то есть по моментам, где он не может оставаться беспристрастным или его беспристрастность может восприниматься неверно.
Но если судья начал слушать дело — он не имеет права снимать себя с ведения процесса без официального ходатайства. На самом деле, у судьи Ашера Колы нет никакой причины снимать себя с ведения процесса.
— 27 апреля американский патологоанатом Пол Киш, выступивший свидетелем на суде по делу Романа Задорова, заявил, что пятна крови, оставленные в туалетной кабинке школы «Нофей Голан», где в 2006 году была убита Таир Рада, опровергают версию, представленную обвиняемым на следственном эксперименте. Похоже, это был "последний гвоздь" в доказательстве, что пятна крови в туалетной кабинке — на стенке, на сливном бачке и на полу — оставлены убийцей.
— В слушаниях нет "последнего гвоздя", слушания продолжаются до последнего свидетеля. Прокуратура уже представила всех свидетелей со свой стороны. На данный момент и судьи, и вся страна видят, что у обвинения нет достойного объяснения в связи с коллизией по раннему свертываю крови и оставленными следами. В тот момент, когда им нечего противопоставить по данному поводу, то понятно, что они проигрывают свою позицию.
— Патологоанатом Пол Киш отметил, что пятна крови на внутренней стороне двери и пятна крови на перегородке между кабинками создают непрерывность, которая могла возникнуть только в том случае, если дверь была закрыта в момент убийства. В то же время на самом следственном эксперименте Задоров показал обратное, поэтому его показания можно признать не внушающими доверия. Свидетельства с места преступления утеряны: нет ни одной фотографии изнутри с закрытой дверью. Однако на протяжении последних 15 лет обвинительное заключение против Задорова строилось исключительно на его «чистосердечном признании». Тем не менее, прокуратура и сегодня считает вину Романа Задорова полностью доказанной.
— В данном случае можно говорить не только о деле Задорова или о деле об убийстве Таир Рады. Мы говорим о том, что повторный судебный процесс выявил многочисленные недоработки при проведении следствия и составлении обвинительного заключения. Это — дело об абсолютном безобразии, которое творится в полиции во время ведения следствия: безграмотного, неупорядоченного, без планирования, без координации, на сплошных спекуляциях. Это — суд над прокуратурой, которая вела и гнала это дело "вперед-вперед" любой ценой, по грязному, оказывая давление на свидетелей, в том числе на Майю Фурман, на Хена Кугеля, придумывая безумные версии. И ещё — это суд над судом. Дважды окружной суд Нацрат-Илита признавал Задорова виновным. После второй апелляции в Верховный суд только один из трех судей высказался в пользу Задорова. Суд над судом — потому что совершенно ужасен тот факт, что суды допустили, пропустили, приняли те безобразия, которые сегодня вскрываются одно за другим!
Поэтому мы ждем окончания судебного процесса, подробного судебного решения. А дальше ожидаем лавину всякого рода статей — научных, околонаучных, юридических: как прошли процессы, и как они могли произойти.
