Кто же он, этот итальянский суперхакер, которого уже не первый год боятся все пользователи социальных сетей уровня teakettle?
Авшалом КАЛУА
Если вы читаете эти строки, значит, приближение Брамбиллы неизбежно. Оглянитесь, возможно, он уже у вас за спиной. Более того, не исключено, что он уже протягивает руки к вашему компьютеру. Еще мгновение — и он полностью завладеет вашей виртуальной личностью.
Впрочем, вы это уже знаете и без меня. Наверняка же уже получали такое леденящее кровь сообщение:
"Пожалуйста, сообщите всем контактам в вашем списке посланников, чтобы они ничего не принимали от Фабрицио Брамбилла. У него есть фото с собакой. Он хакер и подключен к вашей учетной записи messenger. Если один из ваших контактов примет его, вы также будете взломаны, поэтому убедитесь, что все ваши друзья знают об этом. Благодарю. Переадресовано в том виде.
Удерживайте палец в сообщении. Внизу посередине скажет вперед. Нажмите, чтобы затем щелкнуть по именам тех, что указаны в вашем списке, и он отправит им".
Это посильнее чем Фауст Гёте, и пострашнее даже чем повешенный Бин Ладен, сжигающий хард-диск!
Личные письма от сотен френдов позвали в дорогу. Проделав неблизкий путь от компьютера до туалета, я оседлал унитаз и пропел голосом Киркорова с интонациями Баскова:
"О, явись, явись, Брамбилла!"
Фабрицио ответил полным игнором.
Тогда я сообразил, что к суперхакеру следует обращаться по-итальянски. И я пропел голосом Карузо с интонациями напевшего его Рабиновича:
"Oh, vieni, vieni, Brambilla!"
Унитаз, во сто крат усиливший мой голос, донес этот призыв до адресата, проживающего на улице Дефиченте в городке Кретини, и тот отозвался с гнусавыми переливами Эроса Рамазотти:
— Ну чо надо, чувак?!
Голос доносился откуда-то со стороны моего кабинета и я, на ходу натягивая штаны, устремился туда.
Брамбилла сидел у моего компьютера и кривым мизинцем выковыривал буквы из экрана. У него на коленях сидела собака, встретившая меня злобным мычанием агнцев.
— Ну чо, чувак, доигрался? — глянув на меня, Фабрицио продолжил выковыривать буквы из фейсбучного аккаунта. — Сейчас я еще до твоих одноклассников доберусь. И ВКонтакте тоже расковыряю. А потом мой отважный Баскервилли все догрызет. Недавно он одному так в ЖЖ вцепился, что тот теперь только пешком постоять может.
— Синьор Брамбилла, может не надо, а? — взмолился я. — Я же ничего плохого вам не сделал…
— Поздно уже, кореш, — цыкнул гнилым зубом итальянец под завывание его собачки Баскервилли. — Я сейчас все твои посты намотаю на вилку как спагетти, посыплю твоими лайками и залью свежевыжатым аккаунтом. Нет тебе спасения.
В отчаянии я схватил первое, что попало под руку, — а это был "Лексикон" 1992 года выпуска, запускаемый через "Нортон коммандер" с дисковода на 5,25 дюйма, — и опустил его на голову Брамбиллы. Привыкший к атакам при помощи нежных виндоусных программ, Фабрицио не устоял. Баскервилли, увидев свое отражение в затаившемся в дальнем углу монохромном дисплее, в ужасе ускакала на болота, где отчаянным воем распугала пощипывающих новичковую травку вокруг Солсберецкого собора антивирусов Касперского.
Лежа на полу, Брамбилла непонимающим взглядом уставился на меня.
— Чо это было? — спросил он. — Чо-то неконвенциональное?
— Хе, — голосом Терминатора ответил я. — Это особо секретное оружие из будущего. Могу еще припечатать пишущей машинкой — у меня на антресолях припрятан гэдээровский "Роботрон". И — аста ля виста, бэби.
— Пощади, хозяин, — взмолился Брамбилла. — У меня детки малые, как же они без меня панические сообщения будут в личку френдам рассылать?
— А ты обещаешь больше не хакерствовать? — приставив к горлу Фабрицио огромную дискету с инсталляцией MS-DOS 3.0, сурово спросил я.
— Вот те крест! — поклялся Брамбилла. — Или, если хочешь, магендавид с полумесяцем.
— Тогда полезай в чайник!
— Слушаюсь и повинуюсь!
Теперь живет Брамбилла в старом чайнике, который мне уже двадцать лет было жалко выбросить. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о спаммерах, желая разнообразить житие мое, я тру носик чайника, и тут же из него выплывает Брамбилла. Мы с ним пьем чай с пончиками и беседуем о судьбах человечества. Иногда Фабрицио вспоминает свое криминальное прошлое:
— Я почему раньше таким злым был? Потому что никто не догадался мне персональный чайник подарить. А чужие чайники травили мне душу…
И словно в подтверждение его слов из далеких Солсберецких болот доносится протяжный вой собаки Баскервилли.
