История маленькой девочки из большого Страсбура
Лилиана БЛУШТЕЙН, собственный корреспондент журнала "ИсраГео" во Франции
Мари Тенненбаум, как и я, родилась 3 апреля. Но только за сорок лет до меня — в 1934 году. Минута в минуту с ней в том же родильном отделении древнего госпиталя появилась на свет Софи Райхер. И в тот же день новенькие мамочки — Анна и Эльза — познакомились друг с другом, а спустя сутки решили, что ни они, ни их дочки больше никогда не будут расставаться.
Папаши тоже пришлись по душе друг другу — школьный учитель Мишель (дед его упорно называл Моше) и хозяин винного погребка Эжен быстро нашли общий язык. Дружба их была крепкой настолько, что они отмечали вместе и католические, и иудейские праздники. Не то чтобы молодые люди были особо религиозны, но им доставляло удовольствие знакомить друг друга с особенностями своих народов.
— Какая разница — французы, немцы, голландцы, евреи — все мы эльзасцы! — любил повторять Эжен, каждую третью субботу каждого месяца наливавший посетителям-евреям по бокалу кошерного вина "за счет заведения". — Эта земля так много повидала крови, что теперь красным на ней должно остаться только вино.
Благодаря Мишелю Эльза и Эжен приохотились к фаршированной рыбе, которую отменно делала мама учителя.
— Мадам Тенненбаум, — не раз повторял Райхер, — я бы очень хотел включить ваш гефилте фиш в меню моего погребка.
— Ах, что вы, мсье Райхер, — всплеснув руками, отвечала пышнотелая Рахель. — Вот если бы моя мама не болела, то это был бы фиш — всем фишам фиш!
Мари и Софи — обе голубоглазые блондинки — воспринимались окружающими как сестренки. В какой-то мере это так и было, только по вечерам они расставались, чтобы утром снова встретиться то в доме Райхеров, то в квартире Тенненбаумов.
День рождения Мари и Софи отмечали вместе, и мама Мишеля с удовольствием принимала помощь матери Эльзы.
Девочки называли родителей друг друга мамами и папами — мама Эльза, мама Анна, папа Мишель, папа Эжен.
* * *
3 апреля 1939 года был последним, когда вместе собрались все родственники Райхеров иТенненбаумов, чтобы поздравить своих принцесс. Спустя пять месяцев после этого, напуганное началом Второй мировой войны, правительство Франции эвакуировало население Страсбура. И хотя главы семейств просили направить их в один город, чиновники не вняли их мольбе. Так что в 1940 году "двухсемейное" торжество прошло раздельно — Райхеры праздновали в Лионе, а Тенненбаумы в Арле.
Вскоре, когда немцы вошли в город и вернули ему старое название Штрассбург, а затем победным маршем прошли по Франции, местные жители потихоньку начали возвращаться в свои дома.
Райхеры с нетерпением ждали, когда вернутся их лучшие друзья. Софи не отставала от родителей, спрашивая, где же Мари. Но Тенненбаумы не спешили. Отец Мишеля, Соломон, с 1936 года возглавлявший в еврейской общине города прием беженцев из Германии, прекрасно был осведомлен об отношении нацистов к евреям. И настаивал на том, что нужно держаться как можно дальше от оккупированной зоны, а лучше всего уехать из Франции. Домочадцы, конечно, прислушивались к мудрому Соломону, но Мари так рыдала и просилась домой, что сердце ее родителей не выдержало. Молодые решили вернуться ненадолго в Страсбур, попрощаться с друзьями, а лишь потом отправиться в путь. Благо, что до швейцарского Базеля, где у Соломона были надежные связи и куда он смог переправить остальную семью, совсем недалеко.
Город выглядел точно так же, как до войны. Только на улицах было много германских солдат, а в принадлежавших евреям магазинах и парикмахерских сменились хозяева и вывески.
Встретив коллегу, Мишель узнал, что из школы уволили троих учителей-евреев, но больше никаких репрессий иудеев не коснулись. Ну что ж, значит, не все так плохо.
Райхеры процветали — посетителей в погребке было больше обычного, господам офицерам пришлись по душе эльзасские вина.
Друзей встретили радостно, устроили в честь них вечеринку. И с сочувствием восприняли решение Тенненбаумов временно уехать в Швейцарию. Софи уговорила гостей, чтобы Мари осталась ночевать у них.
Назавтра в квартиру Мишеля и Анны явились двое полицейских, с которыми они были знакомы еще до войны, и записали их имена в толстенную книгу. Анна удивилась, почему муж на вопрос, где их дочь, ответил, что осталась у родителей в Провансе. Сообщать, что на самом деле Тенненбаумы-старшие уже ждут их в Базеле, он благоразумно не стал.
— Думаю, что нам пора уезжать, — после ухода полицейских сказал он. — Попроси Эльзу, чтобы Мари пожила у них несколько дней, которые нам понадобятся на сборы, а потом заберем ее и поедем в Мюлуз. Отец дал мне адрес человека, который переправит нас через границу.
Когда вещи уже были собраны, Мишель договорился со знакомым водителем грузовичка, чтобы тот доставил семью в Мюлуз, под немецкой властью ставший Мюльхаузом. Выехать решили на рассвете, предупредив Райхеров, что по дороге заедут за Мари.
Но ни на рассвете, ни позже Тенненбаумы не появились. А вечером того же дня Эжен узнал, что за ними ночью пришли и увезли в неизвестном направлении…
Недоумевающей Мари Райхеры сказали, что ее родители временно уехали к бабушке и дедушке, и теперь она будет жить вместе со своей сестричкой Софи. Конечно, без мамы с папой было скучно, но в большом доме Райхеров так хорошо и весело, что можно было и подождать. Куда они денутся, рано или поздно придут и заберут в свою тесную квартиру на третьем этаже!
Год спустя Мари уже и не спрашивала, где ее родители. Мама Эльза и папа Эжен с нежностью относились к приемной дочери, хотя и не спешили регистрировать ее как таковую — кто знает, может при регистрации кто-то из чиновников докопается до истины и отберет у них еврейского ребенка.
* * *
В январе 1944 года в Страсбур приехал брат Эльзы, Фридрих. Контуженный на Восточном фронте, он был зол на весь мир, и беспробудно пил, почти не выходя из своей комнаты на втором этаже. Софи и Мари удивлялись — почему милый дядя Фридди стал таким нехорошим, и при его появлении умолкали и старались спрятаться.
Однажды, воспользовавшись тем, что с утра Фридрих был трезв, Эльза решила поговорить с ним о Мари — чтобы он случайно не проболтался, что она на самом деле не сестренка Софи.
— Да, конечно, — пробормотал Фридрих. — Никому ни слова.
На день рождения девочек были приглашены все родственники, жившие в Страсбуре и окрестностях. Это же был их первый юбилей — десять лет!
Узнав, что среди приглашенных будет и его бывшая жена, с которой у Эльзы сохранились замечательные отношения, Фридрих взбеленился. Да, конечно, она мать их сыновей, с которыми так дружат девочки, но почему он должен видеть эту стерву, бросившую его ради какого-то аптекаря из Кольмара?
Утром 3 апреля 1944 года Фридрих был трезв, гладко выбрит и с иголочки одет. Спустившись в гостиную, он не без удовольствия отметил, что его сестра занялась мытьем головы Софи, и Мари осталась одна.
— Мари, я хочу тебе сделать такой подарок, который ты никогда не забудешь, — ласково сказал Фридрих. — Но это будет наш с тобой большой секрет. Пошли со мной.
— Куда, дядя Фридди? — обрадовалась такому предложению Мари. — Что вы мне хотите подарить?
— Скоро узнаешь!
Доверчиво вложив свою ладошку в шершавую длань бывшего солдата вермахта, Мари вышла вместе с ним из дома. Чтобы уже больше никогда туда не вернуться…
Дежурный офицер в комендатуре очень удивился, узнав, что перед ним — еврейская девочка. Но Фридрих так четко назвал все данные ее родителей и поведал ее историю, что сомнений не оставалось.
— Вы истинный патриот! — сказал офицер.
— Хайль Гитлер! — ответил Фридрих, про себя подумав, что более сладкой мести он бы и не смог придумать.
По дороге домой он заглянул в погребок зятя и прихватил с собой пару бутылок вина. Так что вскоре он был мертвецки пьян.
Райхеры сбились с ног в поисках Мари. Лишь ближе к полудню одна из соседок сказала: да, Мари куда-то шла с Фридрихом. Задавать вопросы брату было бесполезно, и Эльза, отлупив его по щекам, вышла на улицу, расспрашивая продавцов ближайших лавок, не видели ли они мужчину в военной форме без знаков отличия и девочку в голубом платье.
— Я видел, — вспомнил зеленщик. — Они шли вон туда, — и показал рукой в сторону комендатуры.
Понимая, что Фридрих не просто так повел туда Мари, Эльза побежала домой, чтобы сообщить эту страшную весть мужу и решить, как им вызволить девочку. Но дома уже все было перевернуто вверх дном, окровавленный Эжен лежал на полу, Софи в ужасе забилась в угол, а по дорогим коврам расхаживали гестаповцы…
* * *
23 ноября 1944 года Страсбур был освобождён войсками генерала Жака-Филиппа Леклерка. Среди освобожденных из тюрьмы были и супруги Райхер, которые сразу же отправились на поиски Софи. К счастью, она нашла приют у матери Эльзы.
26 ноября в реке Иль неподалеку от очаровательного квартала, который и при нацистах продолжали называть Маленькой Францией, был обнаружен труп Фридриха. Свел ли он счеты с жизнью, случайно ли упал в реку, был ли кем-то убит — так и осталось неизвестным.
Райхерам не удалось выяснить, какова была судьба Мари, которую дядя Фридди отвел в ее десятый день рождения в нацистскую комендатуру: перед сдачей города все бумаги были уничтожены. Но представить, что случилось с еврейской девочкой, было не так уж сложно.
* * *
Прошли годы. Софи стала красивой девушкой и в 1955 году вышла замуж за дальнего родственника генерала Леклерка — Луи де Отклока. В 1956 году она родила дочь, которой дала имя своей подруги-сестренки.
Спустя четверть века выпускница Сорбонны, начинающий психолог Мари де Отклок вышла замуж за своего более опытного коллегу Шарля Отона. В 1982 году у них родилась дочь, которую по просьбе бабушки Софи тоже назвали Мари.
В 2008 году Мари Отон познакомилась с молодым швейцарским хирургом Марком Тенненбаумом. Спустя короткое время он сделал ей предложение руки и сердца, и Мари ответила согласием.
Отправившись в Страсбур, чтобы пригласить прабабушку Эльзу и бабушку Софи на свадьбу, будущие молодожены удивились реакции пожилых женщин на фамилию жениха, особенно — в сочетании с его швейцарским гражданством.
Чудом сохранившийся семейный фотоальбом и рассказ Марка о его родне расставили все точки над "i" — его отец был младшим братом Мишеля Тенненбаума.
Детей молодые решили завести как можно позже — недосуг, надо заниматься карьерой. Но в один прекрасный день осознали, что быть молодыми родителями не так уж плохо.
3 апреля 2013 года у них родилась девочка.
Можете не сомневаться, что ее назвали Мари.
Мари Тенненбаум.
Прабабушка Софи утверждает, что девочка очень похожа на ее подружку-сестричку. Может быть, пока еще рано судить, насколько велико сходство.
Но как хочется, чтобы Мари Тенненбаум XXI века была счастлива!
