Дмитрий Быков вновь пнул мертвого льва, попытавшись растоптать его поклонников
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Многолетняя борьба Дмитрия Быкова с Сергеем Довлатовым наконец увенчалась успехом — тот, по его словам, «переместился в положенный ему средний ряд».
Подумаешь, средний писатель! То ли дело Александр Житинский, этот — написал «великую книгу», или Нина Катерли, у той — «великие тексты», а ведь есть еще Вячеслав Рыбаков, Рид Грачев и другие, ну те, которые выше среднего.
Глупо защищать Довлатова, да и, честно говоря, я сам не знаю, какой тот был писатель – великий, выдающийся или еще какой. Знаю лишь то, что Довлатов сумел сказать что-то очень-очень важное, задев душевные струны сразу нескольких советских и постсоветских поколений, и потому так ими ценится, теми поколениями читателей, о ком Быков пренебрежительно отзывается как об обывателях.
Зачем он это делает, почему с упорством, достойным лучшего применения, пинает мертвого льва? Тут чувствуется какая-то личная обида. Нет, не на Довлатова, а на все тех же «обывателей», «советских интеллигентов», для которых тот писал, до того, как «Россия, когда вернулась к себе, советскую интеллигенцию съела». (Так-то оно так, но, похоже, других читателей, кроме доживающей советской интеллигенции и ее наследников, у нас для вас нет).
Что ж, признаюсь, я воспринял это на свой счет. В меня и таких, как я, довлатовских почитателей, метит быковское перо. За что он нас не любит? Ответ – в этой цитате из его последнего антидовлатовского опуса, прочитайте, это важно:
«Почему поколение, выросшее при Сталине, в условиях террора, оказалось первоклассным, а поколение, выросшее в 1960-е, при свободе, оказалось гнилым? Потому что террор был настоящий, а свобода — половинчатая. На формирование поколения влияет не вектор, а масштаб».
Вам этот пассаж ничего не напоминает? Мне – любимую фразу сталинистов времен борьбы с культом личности, приписываемую Шолохову:
«Да, был культ. Но была и личность!»
Ну а этимология «гнилого поколения», сами понимаете, происходит от «гнилой интеллигенции», тут все на поверхности.
Ему так хочется «подлинных трагедий», а обыкновенные люди почему-то избегают становиться их участниками, только мешают, путаются под ногами, вечно чего-то хотят, от них одни неприятности.
"Ну, скажите,
можно ли с ними построить
могучее государство?
Всё рассыпается в прах!
Обыватели,
ходячие пережитки прошлого,
скопище жалких посредственностей,
лишённое мысли!"
Это, если кто забыл или не знал, строки Ганса Магнуса Энценсбергера.
А Дмитрий Быков, признаю, умеет много чего – писать стихи и прозу, критику и публицистику, он эссеист и сатирик, лектор и педагог, человек с гигантским эго. Но всякому величию есть свое приличие.
