Сотрудница Мемориала Яд ва-Шем — о великом Артисте, с которым ей посчастливилось дружить
Мария ИОНИНА
Записки зрителя
Фото из архива автора
КРАТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
В основу этих записок положен дневник, который я вела в юности и в котором я записывала свои встречи с Юрским. Я пыталась дословно изложить все, что слышала, и не пропустить ни одной детали из того, что видела.
Я ручаюсь за то, что все, что здесь описано, происходило на самом деле.
Я благодарна Елене Яборовой, которая вдохновила меня написать о Юрском, Александру Ласкину, убедившему меня подготовить публикацию, Александру Вернику за профессиональные замечания, Екатерине Эткинд за консультации, Татьяне Жаковской за уточнения фактов и за сайт памяти Юрского, над которым она сейчас работает.
Читайте в тему:
МОИ ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
В детстве у нас дома не было телевизора, и я иногда просилась к соседям, чтобы дали что-нибудь посмотреть. И как-то раз — это было зимой — я пробралась по узкой тропинке сквозь сугробы в этот дом и села вместе со взрослыми смотреть какой-то очень длинный фильм. Мне шесть лет, и мне этот фильм скучен, и я мало что понимаю. И только как-то странно приковывает к себе взгляд один из персонажей, который ведет себя необычно и у которого очень странная внешность. И он произносит одну фразу, которая меня, шестилетнюю девочку, так пронзила, что запечатлелась на всю жизнь. Потом, спустя долгое время, я пыталась узнать, кто же он, этот артист, который меня так поразил не очень мне понятными в то время словами: «Потому что Анечка меня не любит». И лишь посмотрев фильм «Республика Шкид», я поняла, что того странного героя, запомнившегося мне с шести лет, играл Юрский. У меня и сейчас стоит перед глазами экран, на котором двое, и он, этот странный человек, говорит: «Потому что Анечка меня не любит». Я довольно быстро тогда узнала, что это был телеспектакль «Океан», по одноименному спектаклю Большого драматического театра им. Горького. Когда у нас дома позже появился телевизор, и я в телепрограммке встречала название этого спектакля, обязательно садилась его смотреть, надеясь снова увидеть этого «некрасивого артиста». Не находя его, я понимала, что без него все другие постановки были пресными.
Нам повезло, мы жили в Ленинграде, и творческий взлет Юрского происходил на наших глазах. Мы были его постоянными зрителями, ходили на все его концерты и спектакли. Мое поколение уже не застало Юрского ни в «Горе от ума», ни в «Трех сестрах», ни в «Океане», но зато не по одному разу мы ходили в БДТ на «Генриха IV», «Я, бабушка, Илико и Илларион», на «Цену», на «Лису и виноград», на «Ревизора», и, конечно же, на “Мольера» и на «Фантазии Фарятьева» – в постановке самого Юрского. Нам удавалось проникать на многие спектакли БДТ при том, что билеты в те годы приобрели какую-то валютную ценность, и достать их было все равно, что поймать руками жар-птицу. Поэтому мы с большим азартом рассредоточивались в ареале театра и «стреляли» билеты.
Как правило, мы редко уходили домой ни с чем. О, эта погоня за билетами! Страсть попасть на спектакль была настолько сильна, что она, как магнитом, притягивала в наши руки лишние билеты. О, эти вопросы, задаваемые с замиранием сердца каждому идущему в сторону театра прохожему: «У вас нет лишнего билета?» «Лишнего билетика не найдется?» Главное было не отчаиваться, а «стрелять» до победного, до упора, прямо до самого начала спектакля. И какое бывало счастье, когда кто-нибудь отвечал: «Да, есть лишний билет» и отрывал вожделенную белую полоску бумаги.
Читайте в тему:
Первый спектакль с Юрским, который я смотрела в БДТ, был «Генрих IV». Я тогда училась в восьмом классе, и папа, после того, как я долго нудила, что хочу попасть в Горьковский театр, достал нам два билета по блату через своих знакомых. И мы пошли с папой, и оба были под сильным впечатлением от игры Юрского в роли Генриха Четвертого. Это была магия. Я глаз не могла отвести от фигуры Генриха Четвертого, которая стремительно и резко двигалась по сцене и как будто бы вся состояла из острых углов. Грим был жесткий, продольные черные линии очерчивали впалые щеки, седой гладкий парик, белая короткая борода. Но самой сердцевиной роли был жест — Юрский потирал рукой больную спину. Острый локоть через всю спину, снизу-вверх наискосок, от поясницы до плеча. Резкие, нервные движения. Один жест, но в сдержанной, лаконичной игре Юрского, он выражал всю суть характера и трагедии короля, преданного всеми, в том числе и родным сыном.
С этого спектакля началась моя любовь к Юрскому и зараженность его искусством.
В конце шестидесятых — начале семидесятых его талант был на взлете. Он начал выступать на эстраде, давать сольные концерты, репертуар его расширялся и постоянно обновлялся.
Я ходила на все концерты Юрского, иногда беря с собой компанию друзей. Билеты на концерты, в отличие от билетов в БДТ, в первые дни после появления афиш еще можно было, если не зевать, купить в театральных кассах. Но иногда билеты разлетались за пару дней. И тогда приходилось изощряться. Однажды нам удалось по одному билету вшестером проскочить мимо контролера, смешавшись с толпой. А как-то раз мы подделали подпись администратора на неистраченных абонементных билетах (у меня был абонемент в Ленинградский концертный зал, а подпись администратора на неиспользованном билете давала право пройти в зал и занять стоячие места – получался входной билет).
Однажды моя подруга подделала подпись администратора на восьми таких билетах, и вся наша компания незаконно проникла в зал. То-то было восторгу!
Читать далее: номера страниц внизу
