Ложка меда в бочке дегтя

Если вы думаете, что монополия в нашей стране ограничена только производством молочных продуктов или продажей овощей-фруктов, то глубоко заблуждаетесь. Недавно наша газета рассказала о проблемах отечественного птицеводства, которые не позволяют внедрить в отрасли передовые технологии и снизить себестоимость мяса птицы и яиц. А теперь на повестку дня вынесена еще одна нерешаемая задача, связанная с пчеловодством

Яков ЗУБАРЕВ

"Как, и здесь монополия?!" — изумится читатель. Да, и здесь. Оказывается, деятельность созданных в первые годы существования еврейского государства советов при министерстве сельского хозяйства – по растениеводству, птицеводству, молочному хозяйству — распространяется и на пчеловодческие пасеки. Совет пчеловодства – есть и такой в родных пенатах! – определяет не только количество меда, которое должно поступить на полки магазинов, но и число пчеловодов и ульев. Абсурд? Конечно, но он позволяет удерживать высокие цены на столь любимую израильтянами продукцию и при желании повышать их в период особого спроса – к Рош а-Шана, когда реализуется половина годового потребления меда.

Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!

Между тем, возможность снижения цен на мед существует, и именно это вот уже который год пытается доказать доктор биологических наук Цахи Гольденберг из мошава Гимзо, что расположен между Лодом и Модиином. Пчеловодством Цахи решил заняться 17 лет назад и с тех пор ведет борьбу с Советом пчеловодства, который так и не выдал ему соответствующую лицензию. Апогея эта борьба достигла в начале текущего года, когда инспекторы совета в сопровождении сотрудников отдела по расследованию правонарушений минсельхоза прибыли на пасеку Гольденберга и конфисковали 44 улья. Тот подал иск в БАГАЦ с требованием вернуть имущество и разрешить заниматься пчеловодством на основании Закона о свободе предпринимательской деятельности. Обратиться в высшую судебную инстанцию вынудила отчаянная ситуация: тяжбы с советом длятся уже полтора десятилетия, по каждому случаю суды выносят решения в пользу пасечника, но воз и ныне там.

— Я начал с небольшой семейной пасеки, — рассказывает 43-летний Гольденберг, — и в 2005 году у меня уже было 80 ульев. Сначала я не знал, что нужна лицензия. Лицензии и квоты в сфере пчеловодства – это изобретение Государства Израиль, их нигде в мире не существует. Но в том же году на меня была подана жалоба. После обсуждения в Совете пчеловодства мне выдали краткосрочную лицензию, только разводить пчел я мог лишь для опыления. На следующий год мои ульи конфисковали, но суд, оправдав меня, вернул их. Правда, судья отметила, что мои доводы в отношении совета должен рассматривать БАГАЦ, и мне понадобились годы, чтобы собрать для этого необходимую сумму: если подаешь иск в одиночку, он обходится в 100 тысяч шекелей.

— Как же вы работали все эти годы?

— Продолжал разводить пчел для опыления на своих участках, а совет продолжал со мной воевать. 4 октября 2011 года инспекторы совета вновь пришли конфисковать ульи. Это был день моей свадьбы, и я уверен, что их визит был неслучаен. Однако и в тот раз мне через месяц все вернули по решению суда.

Гольденберг осмеливается побеждать совет на разных уровнях. Он пожаловался государственному контролеру на незаконное изъятие ульев, размещенных за "зеленой чертой", и госконтролер вынес решение в его пользу, заставив совет выплатить пчеловоду 15 тысяч шекелей за причиненный ущерб. Гольденберг также пожаловался на незаконную торговлю территориями для "выгула" пчел, и госконтролер счел его жалобу обоснованной и предписал совету прекратить одобрять подобные сделки и урегулировать данный вопрос законодательным путем. Цахи Гольденберг называет Совет пчеловодства "узаконенным картелем", который стремится не допустить конкуренции в сфере производства меда. Члены совета – а это в основном крупные производители-ветераны, которые десятилетиями заняты в отрасли — стараются всеми силами не допускать к ней новых, молодых и амбициозных. Отрасль также надежно защищена от конкуренции гигантскими пошлинами на импорт меда. А поскольку внутренний продукт не всегда поспевает за спросом, дефицит восполняется лишь небольшими квотами на беспошлинный импорт.

Мед в Израиле производят 529 пасек, которые имеют лицензии на установку 110 тысяч ульев. Большинство пчеловодов — любители, владеющие относительно небольшими пасеками, производство же почти 80 процентов меда сосредоточено в руках сотни пчеловодов, которые владеют от полутора до пяти тысяч ульев и диктуют условия другим предпринимателям и рынку. Пчелы, как известно, обеспечивают опыление растений, так что лицензии если и выдаются новым участникам рынка, то, как правило, не для производства меда, а только для выращивания пчел.

Жесткий регламент Совета пчеловодства уже давно подвергается критике. Еще в 1998 году государственный контролер отметил, что выдача лицензий и распределение территорий для "выпаса" пчел должны быть отменены, но, как водится в нашей стране, критика не возымела действия. В 2017 году экономист Виктор Фаталь представил экономической комиссии кнессета исследование, в котором особо указал, что регулирование производства меда характеризуется высоким уровнем вмешательства.

Казалось бы, что страшного в таком регулировании? Вот, например, вице-президент Совета пчеловодства Шимон Харлингер объясняет, что отсутствие регуляции ослабит борьбу с болезнями и вредителями растений, приведет к снижению урожая меда и способности пчеловодов планировать и инвестировать в отрасль. Неужели Харлингер считает фермеров недоучками, неспособными самостоятельно побеспокоиться о здоровье растений и рассчитать бизнес-план? На этот вопрос он не дает ответа. Между тем, за строгую регуляцию платить приходится, прежде всего, нам, потребителям.

Виктор Фаталь утверждает, что рекомендуемая розничная цена за килограмм меда, включая НДС, составляет 34 шекеля, но в магазинах эта цифра зашкаливает за 40 шекелей. При этом, согласно данным Евросоюза, средняя цена меда, импортируемого в Израиль из Испании, составляла в 2015 году 3 евро за килограмм, то есть менее 13 шекелей, в то время как себестоимость израильского меда составила в среднем 18 шекелей за килограмм. А продавался мед – что отечественный, что испанский – по одной и той же высокой цене. И в нынешнем году мало что изменилось: килограмм меда продается у нас, в зависимости от торговой марки и сети, по 40-60 шекелей за килограмм.

Одно из судебных дел красноречиво демонстрирует всю абсурдность действий Совета пчеловодства. В 2008 году эта организация предъявила Цахи Гольденбергу обвинение в нескольких случаях незаконного размещения ульев. Один случай касался конфискации у него ульев в 2006 году. По решению суда ему их вернули, но разместили в лесу Бен-Шемен, о чем он даже не знал. А через неделю за установку там ульев "без разрешения" совет возбудил против Гольденберга… уголовное дело. Судья мирового суда в Рамле доктор Ами Кубо в своем постановлении, среди прочего, отметил: "Немыслимо, чтобы власть договорилась с гражданином о возврате ему имущества, а затем обвинила в том, что таковое находится в запретном месте". И вынес Гольденбергу оправдательный приговор.

В 2017 году Цахи Гольденберг вместе с другим пасечником подал первый иск в БАГАЦ. Разбирательство продолжается уже пять лет, но решение до сих пор не принято. По словам Гольденберга, судьи потребовали от минсельхоза обратить внимание на недостатки в области лицензирования и планирования в отрасли. И действительно, в июле 2017 года был одобрен в первом чтении законопроект об упразднении Совета пчеловодства. Но затем… он затерялся в комиссиях. Сейчас, когда Гольденберг вновь обратился в БАГАЦ, мед включен в список продуктов, которых ожидает увеличение квоты на беспошлинный импорт. На запрос газеты "TheMarker", поднявшей проблему медовой отрасли, Совет пчеловодства и министерство сельского хозяйства сообщили, что глава этого ведомства намерен продвигать правительственный законопроект, который заменит существующее законодательство в отрасли и определит новую регуляцию размещения ульев и производства меда. Значит, опять регуляция?

— Мне претит, что кто-то должен указывать, чем я могу заниматься на своем участке земли, — говорит Цахи Гольденберг. – Что кто-то может диктовать, могу я производить мед или нет, каких пчел разводить, ставить ли ульи и сколько. Совет пчеловодства — словно огромная бочка дегтя, в которой тонет моя ложка меда. Давно пора упразднить эту никому не нужную бюрократическую структуру. Просто взять — и вывести ее из Закона, которому уже больше 60 лет.

[nn]

Медовый мститель