Послание от патриотической Параши
Александр МАТЛИН, Вест Палм Бич, Флорида
Обычно мои рассказы начинаются с того, что раздался звонок. Что поделаешь – всё в этой жизни начинается с телефонного звонка. Так я думал раньше. Но вот с развитием технологии жизнь вильнула хвостом, и телефон стал вторгаться в наше спокойствие в новом качестве, не издавая звуков, а в виде молчаливых текстовых посланий. ТЕКСТЫ стали повальной и непререкаемой модой, обязательной к исполнению. И теперь, дорогой читатель, я не чувствую себя в праве от неё отставать.
Итак, однажды душным летним вечером мой айфон пискнул и изрыгнул такой ТЕКСТ:
– Эй, ты, горе-писатель! Я прочла твой вонючий рассказик. Прямо скажу – рассказик-то говно. И ты сам говно. Так и запомни.
Не могу сказать, что этот откровенный ТЕКСТ меня сильно обрадовал, но деваться было некуда. На ТЕКСТ полагается отвечать ТЕКСТОМ. Я вздохнул и написал, тем самым добровольно обрекая себя на безмолвный диалог:
– Хорошо, постараюсь запомнить. Кто вы такая?
– Я русская читательница Прасковья, – сообщила моя собеседница. – Можешь называть меня просто: Параша. Прочла твоё сочиненьице в газетёнке «Привет», которую подобрала на помойке. Газетёнка мерзкая, годится только на то, чтоб селёдку в неё заворачивать и чтоб…
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
– Погодите, – перебил я. – Зачем же в бумагу заворачивать? Это, простите, негигиенично. Ведь есть на то стеклянная или пластмассовая тара…
Перебил, конечно, в своём воображении. На самом деле современная технология не позволяет перебивать ТЕКСТ, благодаря чему всякая мысль течёт до логического конца, не осквернённая посторонним вмешательством.
– Чтоб в туалете подтираться, – закончила мысль Параша.
– Как, и то, и другое? – удивился я. – И селёдку заворачивать, и в туалете пользоваться? В какой последовательности?
– Вообще-то, газетёнка еврейская, – продолжала Параша, далее развивая мысль. – Жиды издают, жиды и наживаются, обирают рекламодателей. И печатают жидовских авторов, как ты, которые ненавидят Россию.
– Кто вам сказал, что я её ненавижу? – слабо возразил я.
– Конечно, ненавидишь. За что вам жидам её любить?
– Как за что? – сказал я, напрягая воображение. – Ну, природа богатая. Берёзки там, лютики. Опять же, всегда найдётся с кем выпить.
– Вот вам жидам только бы выпить. Совсем споили русский народ. Даже у нас в Чикаго из-за вас все улицы заблёваны. А теперь ещё Украину на нас натравили. Тоже жидовских рук дело. Небось, завидуете нам, нашей доброте и духовности, вот и хотите отнять наш родной Донбасс и наш Крым.
– Ах, ну что вы, мадам, – деликатно написал я. – Извините, не могу называть ваc по имени: уж очень неприятные ассоциации оно вызывает. Уверяю вас, что лично я ни у кого не хочу отнимать ни Донбасс, ни Крым. Сами подумайте, мадам: зачем мне Донбасс и что я с ним буду делать? Меня вполне устраивает моя ту-бедрум в Бруклине.
Некоторое время моя собеседница ничего не писала, очевидно собираясь с мыслями. Наконец, её снова прорвало:
– Везде, куда ни не плюнь, засилье жидов. Врачи, адвокаты, банкиры — сплошные гольдьберги и рабиновичи. Везде пролезли.
Против этого постулата я не стал возражать:
– Вы правы. Евреи народ действительно талантливый. Во всех областях преуспевают.
– Какой там успех, их только деньги интересуют, – гневно продолжала мадам Параша. — Не зря рассказывают, что когда Господь создавал нации, он каждому представителю предложил на выбор богатство или честность. Русский взял честность, а жид, конечно, богатство.
– Известное дело, – согласился я, вспомнив старинный анекдот – Каждый берёт то, чего ему не хватает.
– Жалко, что твоя бабушка не сдохла в немецком концлагере! – посетовала Параша. – Тогда бы не было ни тебя, ни твоих вонючих рассказов. И вообще жаль, что Гитлер вас всех не уничтожил.
– Понимаю вашу ранимую душу, – написал я. – Тогда, конечно, вы бы зажили счастливой духовной жизнью. А так евреи, то бишь жиды, если вам так понятнее, портят вам всю духовность. Ну что ж, отдаю должное вашей искренности. А насчёт бабушки, могу вас утешить; правда не бабушка, а дедушка мой, к вашей радости, действительно погиб в концлагере, но не в немецком, а вполне русском, то есть в советском концлагере. Не знаю фамилии чекиста, который пытал его на допросе. То ли Путин, то ли кто-то в таком же духе. Можно сказать, в такой же духовности.
– Ты, жид, не смей нашего великого Путина осквернять! – рассердилась Параша. – Он вам ещё покажет! И вам, и вашему паскудному Нато! А тебя мы найдём и так отделаем, что родная мать не узнает. И ещё сожжём твою ту-бедрум вместе с твоими вонючими рассказами.
Я почувствовал, что наша беседа зашла в тупик. Но меня мучил один непростой вопрос. Я написал:
– Извините за излишнее любопытство, мадам, но я бы хотел кое-что уточнить. Вы вступили в эту переписку явно в полной боевой готовности. У вас на вооружении классический набор «а ля Путин»: дезинформация, оскорбления, ложь, угрозы. Прямо как по учебнику. Мне интересно, вы это затеяли по своей инициативе, так сказать, в порыве личного патриотизма, или по чьему-то поручению? Чьему? Вы говорите «мы вас отделаем». Кто «мы»? Вас много? Целый отряд? Где ваш отряд базируется? Жду ответа.
Но ответа не последовало. Я подождал ещё с полчаса, но телефон больше не проявлял признаков жизни. Я вздохнул и пошёл спать, на всякий случай заперев дверь и включив систему безопасности.
ПОСЛЕСЛОВИЕ:
Рассказ написан на основании реального письма, которое я имел счастье получить по электронной почте. Автор письма неизвестен.
