Как болгары легли на рельсы ради спасения еврейских соседей
Виталия БЕЛОСТОЦКАЯ
Было это в 2016 году. Я тогда еще не так смело обращалась с болгарским транспортом, всякие пересадки, для экономии времени, были не для меня — робела.
Вышла в аэропорту, взяла такси, доехала до автовокзала — и езжай себе до села. Без глупостей.
Ну вот, прилетела я, взяла такси до автогары.
Таксист пожилой очень, глянул, дал пепельницу. Кури, можно. Затягиваюсь с наслаждением. За четыре часа — вторая сигарета.
Откуда приехала, спрашивает.
Отвечаю, как всегда: еврейка, из Израиля.
У него глаза сразу — как плошки, и такая радость в них — как будто я его родственница.
— Да вярно ли разбрах. НаИстину — от ИзраЭл? Вот сейчас — от Израэл?
— Ну да, — говорю. — А что такого? Евреи в Израиле живут, в Болгарию ездят на почивку, что такого-то?
Он тогда спрашивает: а знаю ли историю войны с Гитлером, как оно в Болгарии было?
Ну, знаю, говорю. И, что, евреев в Болгарии за время войны только больше стало — знаю. И что никого из своих евреев не отдали на смерть — знаю…
Он спрашивает — а про демонстрацию знаешь?
Я уточняю:
— Софийскую? Знаю, конечно. 400 тысяч болгар. Из брандспойтов разгоняли, били, куча народу потом в тюрьме сидела. Недолго. Недельку. А остальные — пошли на рельсы ложиться. Знаю, все знаю.
Если вдруг кто не в курсе. Вышли болгары на демонстрацию против депортации евреев в Германию. И на рельсы легли, по которым должны были вывозить наших соплеменников.
Дяденька таксист так уважительно на меня смотрит. И говорит:
— А мои отец с дедом были на той демонстрации. Отец молодой был, полез драться с полицией, ему ребра поломали. И деду поломали, когда водой разгоняли…
И улыбается так… Довольно.
Как будто им не ребра сломали, а дали медаль, к примеру…
Я у него спрашиваю:
— А чего ты радуешься? Думаешь — твоему отцу приятно было, когда ему ребра ломали? Они тебе рассказывали — почему пошли вообще? Вот именно они?
Он отвечает:
— Да, говорили. Они за соседа пошли. Был такой сосед, Яков. Много добр шивач. Шивач — знаешь, что это?
— Портной? Одежду шил?
— Да, точно така. Сосед был. Много добри приятели. В гости приходили — свинско на стол нельзя ставить. Знавашь за то?
— Да, знам.
— Мляко с месо на една трапеза — не можно! Така бях!
— Это и сейчас так. Кто соблюдает.
Дяденька задумывается… Потом говорит:
— А в съботу к ним в гости ходили. Они молились, свечи зажигали. Благословение на такыв хляб, за събота…
— Хала.
— Точно така! Хала!
Дяденька опять задумывается…
Ведет при этом мастерски, я уже вижу, что мы скоро приедем…
Потом говорит:
— Ну вот, они за соседа пошли. Каждый за приятеля, за соседа, за свой човек… Как на смерть отдать? Не можно! А патриарх — за весь народ звал. Знаваш ли — патриарх?
— Стефан? Знаю. И Кирилл. Вся церковь заступилась за нас. Знаю. Мне вот интересно было — маленькие люди почему вышли. Ты говоришь — за соседа… Может и так… Но в других странах не выходили…
Мы подъезжаем… Дяденька говорит:
— Ну, приятна почивка за теб. Радвам…
И по дороге в село я честно говорю себе, что не понимаю.
Не понимаю, почему они все взбеленились. И пошли драться за соседа.
Патриархам-то чего? Патриарх Стефан — это вообще что-то невообразимое. Во-первых, главного раввина Болгарии он быстренько к себе домой забрал, вместе с семьей. Поживи у меня, времена неспокойные. И раввин пошел к нему жить. А во-вторых — этот Стефан царю Борису грозил отлучением от церкви. Нормально? Помазаннику Божьему — анафему. За предательство евреев Болгарии. И я не знаю, на самом деле, что стало для царя Бориса решающим фактором. Но отдавать отказался. Мои подданные.
За чужих — не заступились. До сих пор чувствуют себя виноватыми. Македонских евреев не спасли. А вот своих — не отдали…
За соседа…
Потом я стала уже интересоваться их историей.
500 лет турецкого ига.
Болгары и евреи — спина к спине.
Действительно, свои…
