Дано мне тело — что мне делать с ним?..

Проблема гендерной ориентации: eвpeйский взгляд на "модную" тему

Марина КОНЦЕВАЯ

Дано мне тело — что мне делать с ним,

Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить

Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок,

В темнице мира я не одинок.

На стекла вечности уже легло

Мое дыхание, мое тепло.

Запечатлеется на нем узор,

Неузнаваемый с недавних пор.

Пускай мгновения стекает муть,

Узора милого не зачеркнуть.

Осип Мандельштам, 1909 г.

Проблема гендерной ориентации и коррекция гендерных проблем у молодежи сегодня получила широкое освещение во всех западных средствах, но, к несчастью, большого количества многих родителей, эта проблема рассматривается только с одной стороны.

В современном мире, в демократических странах право человека на его сексуальную ориентацию защищено законом и ни в коем случае не преследуется, кроме таких государств как Иран, Китай, Туркменистан… Увы, список можно продолжать еще долго, а в последнее время к ним присоединилась и Россия, которая в законодательном смысле пока не заявила о преследовании граждан, относящихся к ЛГБТ-обществу, тем не менее агрессия, нетерпимость и политические репрессии по отношению к ним очень распространены в российском обществе, которое в большинстве своем заражено гомофобией.

В нашем мире, несмотря на принятые нормы защиты прав человека, на либеральное отношение к людям, с так называемой «нетрадиционной сексуальной ориентацией», все же даже в самых либеральных сообществах геи и лесбиянки очень часто становятся изгоями.

Что уж говорить о тех, кто меняет свой пол?

Этих странных людей воспринимают с трудом, они часто совсем не вхожи в элитарные сообщества, за редкими исключениями им удается добиться успеха, а в подавляющем большинстве эти люди очень одиноки, часто подвержены депрессии и склонны к суициду.

На основе исследований научного, психоаналитического и социального понимания группа специалистов в области психического здоровья (психиатры, психоаналитики, клинические психологи, социальные работники, психотерапевты и нейробиологи) пришли к выводу, что в сегодняшнем мире существует в лучшем случае недостаточное, а в худшем – ошибочное понимание лечения психических расстройств, связанных с гендерным дистрессом или дисфорией у несовершеннолетних и взрослых молодых людей.

В Израиле по-разному относятся к этой проблеме, но главное, что в нашем обществе, люди в подавляющем большинстве принимают каждого человека и его сексуальные наклонности такими, какие у него есть. Однако есть проблема с восприятием гендерной дисфории как «души, запертой в неподходящем теле».

Именно об этом я беседую с Таль Кройторо, обладающей докторской степенью в области социальной работы. Она является одной из тех специалистов в Израиле, которые выступают за лечение гендерной дисфории и главное – за возможность полного излечения этого явления.

— Таль, расскажите, пожалуйста, с чем связан рост числа сбитых с толку детей и подростков, которые, как известно, заявляют, что они «родились не в своем теле»? И когда вообще начинается это страдание из-за разрыва между биологическим полом и ощущением того, «кто я – мальчик или девочка»?

— Начнем с того, что очень важно понимать: изменить пол вообще невозможно, поэтому само понятие «сменить пол» всегда следует брать в кавычки. Дети начинают осознавать свою половую принадлежность в возрасте от двух до четырех лет, но даже в этом возрасте это не гендерное развитие, а развитие осознания, различия между полами. Согласно американским публикациям 2013 года, распространенность гендерной дисфории в детстве составляла 1:10000 для мальчиков и 1: 30000 для девочек. В опросе, проведенном в США уже в 2021 году, 9% участвовавших в этом опросе студентов заявили, что они трансгендеры. Но мы не знаем статистики в Израиле, хотя в США говорят о двух процентах детей с дисфорией и девяти процентах детей, которые с трудом определяют свой пол. Для меня не существует ребенка, рожденного в «неподходящем теле», и поэтому лечение, в которое я и некоторые мои коллеги верим, — это принятие себя, а не косметическая коррекция тела.

Я верю в то, что существует возможность помочь таким запутавшимся детям, если не применять к ним лишь один способ — способ этакого уважительного отношения: «ты можешь быть тем, кем хочешь». В то время, как таким детям просто надо помочь «подружиться» со своим телом и быть самими собой.

Именно об этом, таком «уважительном» и нередко приводящем к необратимым изменениям отношении говорит присоединившаяся к нашему разговору мама такого ребенка, который пережил и (все еще продолжает переживать) гендерный дистресс, но благодаря доктору Кройторо, его состояние значительно улучшилось, и он начинает себя чувствовать гораздо удобнее в собственном теле мальчика.

(Ради безопасности ребенка и его семьи сохраним анонимность мамы этого ребенка, и в интервью я обращаюсь к ней как к «Алеф»).

«Когда мой ребенок начал испытывать гендерную дисфорию, — рассказывает Алеф, — я сама будучи медсестрой и немного знакомая с этой проблемой, — начала обращаться к психологам. Меня не только удивило, но и возмутило, что психологи начинали беседу с моим ребенком с вопроса: «Как ты хочешь, чтоб к тебе обращались в женском или мужском роде?» То есть вместо того, чтобы внести ясность в ситуацию, они запутывали ребенка еще больше. Когда я попыталась изменить хотя бы эти «вступления в беседу», мне пригрозили, что меня выставят из кабинета и не позволят присутствовать при сеансах такой терапии», — рассказывает Алеф

— Вам пришлось сменить нескольких психологов, пока вы не попали к доктору Кройторо?

— До доктора Тали Кройторо мой сын пытался одеваться как девочка, при этом он наряжался не просто «девочкой», а выбирал для себя совершенно провокативные наряды… И вот – парадокс: над ним никто не издевался, наоборот, — из тихого и застенчивого мальчика он стал школьной достопримечательностью, и получал чрезмерное поощрение со стороны сотрудников школы и детей. Чрезмерное поощрение — еще одна проблема. Это усиливает иллюзию ребенка.

— Но в современном мире очень многие такие дети и подростки, страдающие от неуверенности и дисфории, угрожают своим родителям, что покончат собой, потому что ненавидят себя в этом теле, и многие родители поддаются страху и соглашают на смену пола для них. Чем это грозит? – спрашиваю я доктора Таль Кройторо:

— Очень часто современное лечение в этих случаях включает блокаторы полового созревания, гормона противоположного пола и операции: для мальчиков – удаление полового члена и яичек и «формирование» области гениталий как «влагалища», что приводит к тотальному и необратимому нарушению фертильности, и в будущем они не смогут испытывать удовольствия от секса. А у девочек, подвергшихся мастэктомии и иногда и гистерэктомии также возможны совершенно необратимые изменения, осложнения и полное отсутствие сексуального удовлетворения.

— Мне говорили, — вступает в разговор Алеф, что, если я не буду «помогать» моему сыну (в их понимании – это означало полностью потакать ему), то мне придется выбирать между живым ребенком трансгендером или не дай Бог мертвым сыном…

— Эти утверждения абсолютно не основаны на исследованиях и неэтичны! – восклицает доктор Кройторо, — все методы коррекции пола являются экспериментальными методами лечения, которые не были одобрены для лечения гендерной дисфории. Дети, подростки и тем более несовершеннолетние не способны оценить и понять риски, на которые им придется пойти, если они решатся на операции «по смене пола»: например, около четверти операций на гениталиях приводит к недержанию мочи. Отмечается также повреждение тазового дна и другие симптомы, которые сохраняются годами и после операции. Но мозг у детей и молодых людей недостаточно развит, чтобы принимать обоснованные решения о далеко идущих изменениях. Поскольку я не работаю с детьми, я даю советы родителям таких детей, то я считаю, что совершенно необходимо заставить детей сомневаться – сомнения в единстве с переживаниями могут привести к процессу самопознания.

— Алеф рассказывает, что долго не могла найти общий язык с психологами, получается, что в Израиле вы, доктор Таль Кройторо – практически единственный специалист, придерживающийся другой методики лечения гендерной дисфории?

— Я не единственный профессионал в Израиле по этой теме, вовсе нет… Просто сегодня я единственная, кто готова открыто говорить об этом. К сожалению, посещения гендерных клиник резко увеличились на тысячи процентов по сравнению с прошлыми десятилетиями. И у нас в Израиле вообще нет статистики на этот счет. К счастью, развитые страны изменили политику после понимания исследований в этой области и теперь запрещают лечение по коррекции пола для несовершеннолетних. Такие страны, как Финляндия, Швеция и Англия, провели всесторонние тесты и исследования и впоследствии изменили политику. В настоящее время в этих странах запрещено лечение несовершеннолетних по «смене пола». В Англии "прохождение" по коррекции пола тоже специально запрещено.

Алеф рассказала также еще и о так называемом «социальном заражении», о дурном влиянии соцсетей на детей, которые переживают гендерную дисфорию. Когда в современном мире превозносится «свобода» и свобода от любых условностей, — это приводит детей, страдающих этим заболеванием к полному непониманию, усиливает их стресс и депрессивное поведение.

Более того, спустя годы многие люди, «сменившие пол», начинают понимать, что страдали психическими проблемами, которые заставляли их бежать от своей женственности или мужественности. С увеличением числа таких людей стали поступать иски с их стороны к профессионалам, которые их вели в процессе лечения «корректировки пола» и нанесли им необратимый ущерб. Первопроходцем судебных процессов является девушка по имени Кира Белл из Англии. Белл лечили, когда она была девочкой-подростком, в гендерной клинике в Тавистоке в отделении интенсивной терапии, на ингибиторах полового развития, на тестостероне, и она перенесла двойную мастэктомию. Пожалев об этом в возрасте 23 лет, она решила подать в суд на клинику за врачебную халатность на том основании, что она не достигла возраста, когда могла бы дать согласие на изменение пола, в котором ее убедили.

Из очень важной беседы с доктором Таль Кройторо и мамой ребенка «Алеф», которая сегодня радуется тому, что ее сын на пути к выздоровлению, — можно сделать несколько выводов: важно внимательное, непредвзятое слушание того, что говорит ребенок, особенно если то, что он (или она) говорит, шокирует родителя, И особенно, если родитель гораздо лучше ребенка разбирается в рассматриваемом предмете, стоит выделить время, чтобы выслушать ребенка и попытаться его понять. Важно, чтобы ребенок знал, что может обратиться к родителю, поделиться с ним и поговорить с ним в любое время. Важно, чтобы каналы связи оставались открытыми. В такой ситуации придет время, когда родитель будет в состоянии объяснять, а ребенок будет открыт для слушания.

Еще один важный аргумент – это объяснение того факта, что биологическая идентичность быть мальчиком или девочкой, мужчиной или женщиной регистрируется в организме с момента зачатия в каждой его клетке. Можно изменить внешние физические аспекты, но ничто и никто не может изменить хромосомную реальность, определяющую пол.

Дети с гендерной путаницей живут «внутри головы» и не связаны со своим телом. Вот почему очень важно позволить им заниматься приятными физическими упражнениями, например, верховой ездой, прогулками на природе, плаванием, парусным спортом, активным отдыхом. Благодаря этим действиям ребенок сможет сосредоточиться на опыте того, что может делать его или её тело, больше, чем на опыте того, как он/она выглядит или чувствует. Сосредоточение внимания на опыте способностей тела избавит ребенка от гендерного дистресса.

Но всего этого недостаточно, если не появляются в обществе люди, готовые всерьез бороться за такие общечеловеческие ценности как материнство, отцовство, за радость осознавать свою женственность или мужественность. Об этом я говорю с генеральным директором и основательницей организации «Шоврот шивьеон» — Наамой Зарвив.

Название ее организации явно было придумано в пику организации «Шоврот штика», финансируемой некоторыми европейскими организациями, бойкотирующими Израиль и выступающими за свободу и равенство во всем, в том числе и за то, чтобы вместо таких прекрасных понятий как «папа и мама» появилась замена – «родитель номер один и родитель номер два»

— Именно против этого мы выступаем, — объясняет мне Наама с энтузиазмом.

Я прошу Нааму рассказать о целях и деятельности ее движения.

— Мы выступаем против феминистского радикализма. Пример, с которого начался наш разговор – о «двух родителях» как раз демонстрация этого явления. Наше движение работает над созданием женского и сбалансированного голоса, который лелеет и ценит женственность, материнство и семью и тем самым позволяет женщинам выбирать свой путь информированным, сознательным и придающим им силы образом.

Мы не участвуем в войне полов или в попытках стереть различия между полами. Мы видим женщину и мужчину как дополняющие друг друга сущности.

Наше видение — мы стремимся продвигать реальность, в которой женские качества рассматриваются как законные и не второстепенные качества, без ложной иерархии между карьерой, домом и семьей. Наше видение состоит в том, чтобы жить в мире, где равенство между полами не означает отказа от женской сущности, но делает ее более ценной. Наша цель – и мы не устаем ее повторять: правильный ответ на улучшение положения женщин в Израиле. Мы хотим подчеркнуть уникальные женские стороны женщин. Женственность — это смысл существования женщины.

— То есть вы занимаетесь борьбой именно за права женщин?

— Совершенно верно. Особенно это важно сейчас, когда борьба против Стамбульской конвенции находится в самом разгаре. Эта Конвенция, которая была создана Советом Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием и получившая название Стамбульская конвенция, потому что первой страной, подписавшей ее стала Турция. Однако Израиль не подписал эту конвенцию именно потому, что в конвенции существует определение гендера с которым мы не можем согласиться. Мы, разумеется, выступаем против насилия над женщинами, но так называемое «гендерное» определение, согласно которому общество должно принять социально сконструированные роли, модели поведения, действия и атрибуты, которые стирают грань между мужественностью и женственностью, которые считаются одинаково подходящими как для женщин, так и мужчин», — это против нашего мировоззрения. Поэтому так важен сейчас общественный протест и борьба против этой, казалось бы, очень правильной и либеральной Конвенции.

— Как вы конкретно действуете в вашей борьбе, и кто вам помогает?

— Многие депутаты Кнессета понимают разрушительное значение для демократии и образования привитие подрастающему поколению таких правил, как возможность пользоваться одним туалетом и для мальчиков и для девочек и многие другие явления подобного рода, которые вместо того, чтобы сохранить те ценности, благодаря которым вырастают люди с пониманием, какой великий дар быть матерью и отцом, — исчезают из нашего общества и на самом деле уничтожают его демократический характер.

— Как вы распространяете информацию о вашей организации?

— У нас есть страница в Facebook — https://www.facebook.com/shovrotshi/. А еще есть сайт shovrot.com. Сейчас наша главная задача собрать пожертвования на публикацию книги «Необратимый ущерб». Мы развернули целую кампанию в связи с этой книгой… Мы собираемся раздать экземпляры этой книги депутатам Кнессета в начале марта.

— Чему посвящена книга?

— Как раз тому, о чем вы разговаривали с доктором Кройторо и матерью мальчика, не желающего принять свое тело. Книга, как я уже сказала, называется ««Необратимый ущерб: Мода на трансгендерность совращает наших дочерей»», это перевод с английского Юваля Симан Това, автор Эбигейл Шрайер поделилась тем, как девушки и молодые женщины попадают под разрушительное влияние трансгендерных сообществ.

Мы собираемся раздать эту книгу депутатам Кнессета и начать очень серьезную кампанию по распространению этой книги, мы против искалеченных жизней.

* * *

В начале этой статьи уже было указано, что проблема мамы Алеф с ее ребенком движется к разрешению, будем надеяться, что эта статья поможет и тем родителям, которые столкнулись с подобной проблемой у своих детей.

Мама, я трансгендер!