Израиль располагается в первом сейсмическом поясе – и это следует учитывать
Ирина КРУПИЦКАЯ
После отозвавшегося на Израиле турецкого землетрясения выясняли с мужем отношения — на повышенных тонах. После того, как он обнаружил спецсумку с самыми необходимыми вещами, которую я подготовила на случай повторного землетрясения в наших палестинах.
Рома раскричался:
"Куда ты дела мои тфилин?.."
Я считаю, что Рома легкомысленно относится к ситуации. Тем более, что и моя тетя Галочка- в прошлом инженер-строитель — меня поддержала.
По ее мнению, у нас есть шансы быстро покинуть свою нынешнюю квартиру на первом этаже (на столбах. Ох уж эти столбы! И песчаная почва! И немыслимо близко друг от друга расположенные здания!).
"Риск немалый, — говорит тетя, — но выхода нет: при первых подземных толчках вы должны максимально быстро выйти из вашей квартиры"…
По-семейному едко обмениваясь репликами, мы вспоминали и лично пережитое нами вскоре после свадьбы землетрясение в Одессе в 1986 году (раскачивающиеся стены в квартире на шестом этаже в доме на Таирова, бег по лестнице вниз, во двор. Впрочем, очаг того землетрясения находился в Румынии. Как сейчас — в Турции).
Кстати, в 1999 году в Турции произошло сильное землетрясение с многочисленными жертвами, и я тогда встречалась и интервьюировала специалистов в сфере сейсмологии.
Прогнозы их были не слишком утешительны. Впрочем, рекомендации и усилия, которые они прилагали, уверена, повлияли в конце концов на реализацию в Израиле важных проектов — по укреплению старых зданий "ТАМА" и сноса домов и целых районов (с последующим возведением на этом месте новостроек) "Пинуй бинуй"…
Не поленилась и отыскала собственную публикацию в газете "Время" в октябре 1999 года. Мне кажется, и сейчас это интервью не утратило актуальности.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
* * *
… Тихое утро в Никарагуа. Мангровая роща. Некоторые деревья усыпаны тяжелыми плодами (которые то и дело падают, сбиваемые на землю перепархивающими с ветки на ветку огромными пестрыми попугаями. Между стволами деревьев на квадратном зеленом ящике (именуемом геофизической батареей) примостился геофизик Леонид Грязнов. Не обращая внимания на окружающую его красоту, он следит за показаниями приборов. И не сразу замечает, как с гортанными криками неожиданно срываются с ветвей стаи попугаев, как сначала медленно, а потом все быстрее начинают раскачиваться деревья. И только когда под нашим исследователем принимается плясать тяжеленная батарея, он вскакивает, пораженный.
— Леонид, это было, конечно, землетрясение?
— Пятибалльное. Впрочем, живя и работая в Никарагуа, к этим явлениям как-то привыкаешь… Но жители этой страны, расположенной в зоне непрерывных землетрясений, были даже чересчур жизнерадостны и благодушны. Нас, советских специалистов, направили в Никарагуа для возведения мощных насосных станций возле Манагуа. Жители нуждались в пресной воде, которую надо было доставлять в столицу из дальнего озера.
И вот местных специалистов (если их так можно назвать) "осенила идея", как сэкономить на строительных работах: они распорядились возвести одну из четырех насосных станций на… вулкане. Тогда, мол, вода чуть ли не самотеком хлынет в столицу, и не надо возводить электростанцию.
Читайте в тему:
— И вы согласились на этот, даже с точки зрения непосвященного человека, убийственный вариант?
— Естественно, наш главный инженер проекта возмутился, назвав зарубежных коллег "безграмотными" — что, в общем, было недалеко от истины. Дело в том, что после революции в Никарагуа ведомства возглавили некомпетентные люди. А профессионалы в большинстве своем покинули страну…
Но как бы там ни было, именно нашего главного инженера срочно отозвали, а министр водного хозяйства (тот самый, который в свое время заявил: "Пусть Арал красиво умирает"), узнав об инциденте, распорядился: "Стройте на вулкане!" Думаю, это был в своем роде единственный такой случай в истории геологии.
Геологи запаниковали, ведь им предстояло провести инженерно-геологическую съемку на… вершине вулкана. А как затащить наверх бурильные станки? Тогда все взоры обратились в сторону геофизиков — мы ведь более мобильны, и аппаратура наша поскромнее в размерах, хотя и не менее эффективна. То было незабываемое восхождение по тропке, прорубленной с помощью мачете. А наверху нас ждал поистине лунный пейзаж. Немного расчистив площадку, начали проводить электрозондирование. То есть поэтапно пропускали вглубь земных пластов электроток, потом снимали параметры.
— И к какому выводу пришли?
— Все к тому же: строить в подобном месте невозможно, поскольку прямо у нас под ногами находился крупный тектонический разлом, породы перемешаны, этакая жидкая каша. Мы даже не могли определить глубину этого разлома. Потратив массу времени и сил, с трудом убедили никарагуанских представителей в абсурдности их плана…
— Итак, Леонид, вы немало лет были связаны с сейсмологией?
— Точнее, я занимался инженерной сейсмологией — это более конкретная область. В сфере нашей деятельности не постановка глобальных задач. Мы не занимаемся определением, скажем, эпицентра или гипоцентра землетрясения, но выявляем опасные зоны, применяя так называемый метод сейсмического районирования.
— Скажите, а можно определить, насколько велика сейсмическая опасность вот этого местечка в центре Петах-Тиквы, возле ирии, где мы с вами сейчас беседуем?
— Это место? — геофизик Грязнов окидывает взглядом окружающий ландшафт. -… Петах-Тиква не расположена в месте тектонического разлома, но разве можно не учитывать, что город стоит на болотах? Значит, применяя более локальные методы сейсмического микрорайонирования, следует обязательно добавить дополнительный балл на сейсмоопасность. Что еще? Дома, построенные без учета этих показателей, здания на столбах.
— Но таких ведь очень много в Израиле! — не выдерживаю я, и Грязнов соглашается:
— Много, и это печально. Если бы они стояли на скальных породах — другое дело, а здесь ведь рыхлые грунты. То есть еще одна низкая характеристика в сейсмическом отношении.
— Леонид, а вон то высотное здание впереди — оно более устойчиво?
— Я в этом не уверен, надо проверить. Хотя мы и слышим, что, мол, в последние годы здания возводят с учетом параметров сейсмостойкости, но я знаю, что обычно характеристики оснований, на которых должен стоять дом, в расчет не берутся, а это опасно. Например, вы видели по телевизору кадры последствий землетрясения в Турции и на Тайване? Заметили какие-то различия?
— Признаться, нет.
— В Турции здания рассыпались. Дело обычное — наверное, тамошние строители просто цемент воровали, как это делали в нашем бывшем отечестве… А вот на Тайване иная картина: там высотные коробки в результате толчков буквально целиком на бок заваливались. О чем это говорит? Здание было выстроено с учетом сейсмостойкости, оно выдержало толчки БОЛЕЕ СЕМИ БАЛЛОВ и не развалилось, но все же упало, потому что своевременно не выяснили характеристику грунтов…
Существует еще понятие резонанса, которое тоже надо учитывать. То есть частота колебаний грунта под зданием не должна совпасть с частотой колебания здания. Это определяется элементарно.
Иначе говоря, благодаря сейсмическому микрорайонированию можно получить приращение баллов, о котором обычно не задумываются. Например, считается, что на том или ином участке возможно землетрясение, скажем, в пять баллов. Но благодаря микрорайонированию может обнаружиться, что балльность участка выше: например, не пять, а шесть баллов, и в этом месте лучше не строить, а если строить, значит, дополнительно укрепить здание. А на соседнем участке, совсем близко, применяя тот же метод, можно определить, что здесь, наоборот, более безопасное и более подходящее для строительства место…
— Кстати, насчет укрепления домов. Леонид, согласитесь, что даже если мы проведем сейчас микроскопическое районирование зданий в вашем городе, это вряд ли что-то изменит, люди все равно останутся жить в своих прежних, опасных жилищах.
Грязнов неожиданно энергично возражает:
— Вы ошибаетесь! Если бы такая работа была проведена в Петах-Тикве, если бы мы начали ее уже сейчас, то сумели бы подготовить наш город к будущему землетрясению.
— А что, оно обязательно будет? — пытаюсь поймать его на слове.
— Естественно, и это не секрет. Израиль располагается в первом сейсмическом поясе. Другой вопрос, что мы пока точно не можем сказать, когда это трагическое событие случится. Вообще прогнозирование — дело не очень благодарное. Хотя в России, например, живет электроразведчик, который с большой точностью предсказал землетрясение в Средней Азии — по электромагнитным поясам Земли — это, несомненно, достижение… Стихию невозможно победить, но к ней можно приспособиться. Члены нашей амуты "Касталь" разработали и предложили муниципалитету программу сейсмического микрорайонирования, включающего обследование, в том числе, с помощью методов геофизики.
— А что надо будет сделать с тем зданием, которое вы признаете неустойчивым?
— Его можно будет укрепить, сделать пояс жесткости. Укрепить основание, углубить фундамент — это вполне реально.
— Но, наверное, дорого?
— Во-первых, методы несложные и не столь уж дорогие. А во-вторых, что может быть дороже человеческой жизни? Какие средства смогут окупить жертвы в разрушенном городе? Нет, расчеты здесь неуместны… Разумеется, все эти вопросы так или иначе соприкасаются с экологией.
Люди никак не осознают, насколько тесно все взаимосвязано — земля, вода, воздух. Недавно слышал по радио, как одного специалиста спросили, влияют ли землетрясения на водные источники, а он успокоительно ответил, что не влияют. Но это не так: в той же Никарагуа в результате землетрясения бывший морской пролив превратился в пресное озеро. Землетрясение в нашем абсолютно не подготовленном к этому районе может закончиться печально…
Жаль, если свои знания, опыт мне не удастся использовать на пользу Израиля так, как это удалось, работая в других странах… В свое время я несколько лет проработал в Мозамбике, где занимался поисками питьевой воды, выявлением ее засоленности
— Работали на реке Лимпопо?
— Я геофизик. Наши специалисты умели проводить самые разные виды разведки — всего около 30 модификаций… Река Лимпопо осталась в прошлом. Теперь меня куда больше заботит состояние Яркона.
